— К несчастью, Мэтью, вы еще дети, а я всего лишь женщина. Он же — маркиз. И у нас нет темницы. Пенни, почему бы тебе не принести книгу, и я в последний раз почитаю вам?
— Но у нас есть темница, — настойчиво заявил юный Томас Киннетт. — С цепями и всем, что полагается. И крысы тоже есть.
— О чем вы говорите?
Пенни потянула ее к лестнице черного хода.
— Пойдемте, мы вам покажем.
Что бы там ни было, по-видимому, это было важно для них. И если Сент-Обин или кто-то еще из совета попечителей использовал противозаконную камеру ужасов, она смогла бы обратиться к властям и, может быть, даже остановить разрушение приюта. При всей порочности Сент-Обина содержание темницы, по-видимому, было все же не совсем в его стиле, но в данный момент Эви была так зла, что считала его способным на все.
Дети, непривычно притихшие, провели ее в отдаленную часть здания, а затем четыре пролета вниз по старинной, еще более ветхой лестнице в огромную кладовую. Подвал был заставлен старыми ящиками, там были свалены матрасы и другие постельные принадлежности, новые припасы для сирот — мешки с мукой, бочки с яблоками и тому подобное. Темное, без окон, затхлое помещение действительно сильно смахивало на… темницу, но Эвелина должна была признать, что не увидела ничего ужасного или хоть в малой степени противозаконного.
— Да, здесь довольно-таки жутко, — согласилась она, чтобы не обидеть детей, — но я не вижу, какая нам от этого польза, если только мы не собираемся забросать маркиза яблоками.
— Это не здесь, мисс Эви, — сказал Рэндалл с легкой загадочной усмешкой. — Вон там.
И он вместе с Мэтью, Адамом Хансоном и еще несколькими старшими мальчиками сдвинули в сторону сложенные штабелем обветшалые матрасы и одеяла. Как только осела пыль, на стене обнаружились до этого скрытые матрасами очертания двери. Сильно толкнув локтем дверь, Рэндалл открыл ее. Молли раздобыла свечу.
За дверью оказалась узкая короткая лесенка, ведущая к другой двери, слегка приоткрытой. В верхней части второй двери имелось забранное решеткой окошко.
— Рэндалл, дай я пройду вперед, — сказала Эви, подняв свечу.
— Но там много пауков, — прошептала Роза у нее за спиной.
Пауки?
— Хорошо, но будь осторожен, — неуверенно сказала она, пропуская высокого юношу вперед.
Он усмехнулся и толкнул тяжелую дверь, распахнув ее настежь.
— Ладно.
Войдя, Эви сразу поняла, куда попала.
— Я думаю, в старину здесь держали арестованных солдат, — прошептала она.
Два комплекта кандалов, каждый для двух рук и двух ног, свисали со стены. Маленькая скамеечка и ведро были единственной мебелью, если не считать двух канделябров для свечей по обеим сторонам двери.
