— Опять не понимаю вас.
— Я объясню свою мысль: как вы ни бодры духом, силы ваши истощены и вы поневоле пойдете тихо.
— Что ж за беда, лишь бы мне на рассвете быть на месте!
— Нет, графиня, это еще не все. Старик анабаптист, служивший вам проводником до дома трактирщика, остался в руках пруссаков; разумеется, они предположат, что он с вами заодно, и станут допрашивать его; это честный человек, но они употребят средство, которое до сих пор, надо сознаться, удавалось им всегда, — они вынудят его вести их в свою деревню; он должен будет повиноваться, и вы поймете, графиня, без всяких объяснений с моей стороны последствия подобной меры и страшную опасность, которой подвергнутся ваши друзья.
— О, это ужасно! Разве вы можете предположить, чтобы пруссаки способны были поступить таким образом?
— Будьте уверены, что не преминут, графиня. Вспомните, что они взбешены неудачею, которую потерпели, и мечтают только о мести. Смерть Поблеско, должно быть, окончательно свела их с ума, они примут все меры, чтобы разыскать виновников убийства, и, не колеблясь, за отсутствием настоящих виновных, выместят злость на невинных.
— Что делать, Боже мой? — шепотом произнесла она, в отчаянии всплеснув руками.
— Положиться на меня, графиня, и принять то средство, которое я имею честь предлагать вам, другого нет, чтобы выйти из затруднения и оградить вас от опасности, которая грозит и вашим друзьям. Принимаете вы мое предложение, графиня?
— Приходится принять, но уверены ли вы…
— Если не случится чего-нибудь совершенно непредвиденного, я ручаюсь за спасение всех вас.
— Так поступайте по вашему усмотрению, и да наградит вас Бог за громадную услугу, которую вы нам окажете!
— Счастье быть вам полезным, графиня, с избытком вознаградит меня. Усните часок, необходимо восстановить ваши силы.
— Хорошо, попробую, я просто измучена.
— Пожалуйте, графиня, в эту лачугу, вы ляжете на сухие листья и, завернувшись в мой плащ, вполне будете ограждены от холода.
— Да, — сказала она, силясь улыбнуться, — надо уметь применяться к обстоятельствам, впрочем, у меня глаза смыкаются против воли.
Незнакомец помог графине подняться на ноги, взял ее под руку и повел внутрь хижины.
— Отдыхайте без опасения, графиня, вы находитесь под охраною моей чести, я сам буду караулить ваш сон.
— Благодарю, — сказала она, дружелюбно протянув ему руку.
Незнакомец с почтительным поклоном пожал ей руку и удалился.
Едва графиня осталась одна, как закуталась в оставленный ей незнакомцем плащ, легла на ворох сухих листьев в углу и, сломленная усталостью, впала почти мгновенно в глубокий сон.
