терьеры сидят в кафе на плетеных стульях рядом с хозяйками и пьют из блюдечек теплые сливки
сентябрь, 21
l ' habit fait le moine [3]
что мне надеть? мы с фелипе идем в клуб, на пласа каталанья, а надеть нечего, кроме вельветовых зеленых штанов и оранжевой майки
майка так себе, довольно старая
к тому же я постирал ее вместе с другой майкой, лиловой, и теперь обе хороши
между художником и клошаром очень тонкая грань, смеется фелипе, в твоем случае она почти неразличима, к тому же будет холодно в других вещах я выгляжу нелепо, особенно в свитерах, для них у меня слишком узкие плечи
для галстука слишком тонкая шея
для рубашки слишком длинные руки
для пиджака слишком простое лицо, к тому же у меня нет пиджака
если бы я мог носить хитон, гиматий или хламиду
а еще лучше — уютный красный пеплос, на зависть афине палладе
сентябрь, 23
посидел в кафе на ла рамбле, вдруг захотелось cafe cortado, а молока дома не нашлось
отчего же это барселонские мучачос так нехороши? вот ведь и глаза у них с уголками кошачьими, и носы этак славно приплюснуты, и кожа лоснится оливково, и пальчики ловкие невелики, и колени круглы и зернисты, и ляжки овальны и липнут влажно, и на губах усмешечка припухшая, и говорят они с низкой нежностию, и в глаза глядеть — уворачиваются персеями, и амулеты у них холоднее льда и бесцветнее слез, и жемчужина вечности во лбу щурится, и в зеркала они глядятся обсидиановые, и туники по краю расшиты меандрами, хотя какие там туники, и четыре лучника каждую (каждого) охраняют, хотя какие там лучники, и крест св. фердинанда у каждой (у каждого) на впалой груди, и плащ их мессинский раскинут над водами мессинскими, и ляжки опять же, и пальчики, ну всем бы хороши, прекраснощекие, а вот мне не хороши
похоже, я и правда не в себе
сентябрь, 24
доктор дора
что с того, что грудь у нее выпирает из треугольного выреза, как нога из тесной лодочки, а в лице стоит черная вода, как в проруби, а платье ее — контурная карта старинного тела, с широтой рукавов, долготой подола и влажным триумфом под мышками
что с того? я радуюсь всему в ней, я не видел ее с тех пор, как мы прервали дозволенные речи, по семь тысяч пятьсот пятьдесят песет за речь
человек, нашедший свое место, не ведет дневников, говорит она
ты так и не вырррос, говорит она, раскатывая галльское р, аккуратно, как кумранский свиток, я разочарррована
поэт должен рррассказывать о своих стррраданиях, чтобы залечить их, в этом суть ррразговоррра со своим гением, а здесь что? нет утоления, нет, один гудящий голод
