Он только отмахнулся:
— Это же Соса, следственный отдел. В их файлы влезет и ребенок!
Совершенно с ним согласен, но лучше промолчу. Не вижу причин сообщать, что на протяжении многих лет я сам ежедневно знакомился с содержанием этих файлов.
Развернув листочек, стал быстро читать. Первым в глаза бросилось имя человека, который составил этот отчет: Тацухико Исикура. Тацу... Почему-то я не удивился.
Я познакомился с Тацу во Вьетнаме, куда его командировало японское Бюро национальной безопасности — одно из предшественников Кейсацучо. Согласно статье девятой послевоенной конституции, участвовать в вооруженных конфликтах Япония права не имела и могла лишь посылать небольшие группы специалистов на «стажировку». Вот правительство и командировало Тацу во Вьетнам составлять схему продвижения конвоев, которые КГБ направлял вьетконговцам. Меня, как свободно владеющего японским, приставили к нему сопровождающим.
Тацу был невысоким, плотненьким, с простоватым добрым лицом, а в глазах — кипучая энергия, проявлявшаяся в привычке выпячивать грудь и с бешеной скоростью срываться с места. Безликая послевоенная Япония безмерно его раздражала, а меня он считал чуть ли не героем.
О жене и двух дочерях Тацу рассказывал редко, но с большой гордостью. Гораздо позже я узнал, что в семье еще был мальчик, погибший при обстоятельствах, о которых безутешный отец предпочитал не рассказывать.
Вернувшись в Японию, мы некоторое время общались, однако потом в моей жизни появились Миямото и Бенни. У нового Джона Рейна друзей быть не могло.
Тем лучше и безопаснее, потому что у Тацу возникла навязчивая идея. Он считал, что на ЛДП работает наемный убийца. В конце восьмидесятых ему стало казаться, что слишком много главных свидетелей, финансовых реформаторов и молодых, но настырных противников политического статус-кво умирают естественной смертью. Наемный убийца, образ которого он нарисовал, был как две капли воды похож на меня.
Коллеги считали, что таинственный наемник существует только в воображении Тацу, а мерещащиеся повсюду заговоры лишь мешали его карьерному росту. С другой стороны, такое упорство по-своему его защищало: никому не хотелось, чтобы он умер естественной смертью, таким образом подтвердив собственную теорию. Наоборот, все наемные убийцы Токио желали Тацу здоровья и долголетия. Хотя, если он узнает слишком много, ситуация тут же изменится.
К счастью, пока мой бывший друг в безопасности. Но надолго ли? Я хорошо знал Тацу. Во Вьетнаме он овладел основами контрразведки гораздо быстрее американских коллег. Несмотря на «ознакомительный» характер поездки, Тацу приобрел множество ценных практических навыков. Вместо того чтобы целыми днями спокойно писать отчеты, он рвался на поле боя, в самую гущу событий.
