Смутившись, служанка покраснела до корней волос, торопливо отвела взгляд.
— Не знаешь ли ты случайно, что стало с той женщиной, которая раньше жила в этих комнатах?
Служанка с затравленным видом помотала головой и уставилась в пол — как будто этот простой вопрос привел ее в полное замешательство.
— Что ж, ладно. Но, может быть, кто-нибудь другой знает?
Девушка испуганно посмотрела на Авалон и тут же перевела взгляд на слуг, которые все носили и носили сундуки. Авалон проследила за ее взглядом — и увидела то, что, кроме нее, никто не видел. Неправильность вползала в открытую дверь, и ее незримые щупальца обвивались вокруг ног служанки. Авалон резко сморгнула — и видение исчезло.
Служанка не шелохнулась, и Авалон снова обратилась к ней:
— Может быть, скажешь хотя бы, как тебя зовут?
— Эльфрида, миледи, — прошептала девушка.
— Эльфрида. — Вошел слуга, неся на плечах последний сундук. Поставив его рядом с остальными, он поклонился и ушел. Авалон окинула девушку задумчивым взглядом. — Сколько тебе лет?
— Четырнадцать, миледи.
— Четырнадцать! Надо же, какая ты взрослая! А по виду годишься мне в дочери.
Эльфрида подняла глаза, слегка приободренная этой нелепой ложью.
— Вот уж нет, миледи! Вы, миледи, с виду младше моей сестры, а она уж, верно, старше вас!
Авалон тихо засмеялась:
— Ты так думаешь? Что ж, я рада.
Она отошла к сундукам и уселась на один из них.
— Скажи-ка, Эльфрида, неужели ты не можешь вспомнить никого, кто знал бы, что сталось с леди Луделлой? Она жила в этих комнатах, когда я была еще ребенком. Я бы отблагодарила тебя за любую помощь.
Авалон сама не знала, почему вдруг ей стало так важно узнать об участи этой женщины, — знала лишь, что это жизненно необходимо.
Она извлекла из складок юбки крохотный, расшитый драгоценными камнями кошелек и, развязав тесемки, вытряхнула на ладонь две золотые монеты.
Эльфрида, не веря своим глазам, уставилась на протянутую к ней руку.
— Любую помощь, — негромко повторила Авалон.
Девушка сделала шажок вперед, страдальчески поглядывая то на Авалон, то на заманчиво блестевшие монеты. Авалон поймала обрывок ее мыслей.
«Еды хватит на месяц, а то и больше! И семенное зерно… и, может, даже корову для мамы, молоко маленькому…»
— Возьми, — отрывисто произнесла Авалон.
Встав, она почти швырнула монеты в ладонь девушки и отвернулась, изнемогая от стыда. Что это ей в голову взбрело издеваться над этим полуребенком?
Мелко-мелко приседая, Эльфрида попятилась к Двери, невнятно что-то пробормотала — и исчезла.
