Морщась от боли, она стала раздеваться – горячая вода как ни странно пронзила ее холодом… Ванна огромная – хватило бы места для двоих, пришло ей в голову, даже если один – такой большой, как Ворд.
Опять она о нем! Анна закрыла глаза, слезы побежали из-под ресниц. Сердито повернулась, закрыла кран; почему она плачет, она же ненавидит его, ненавидит…
– Анна?..
Ворд постоял немного у закрытой двери ванной комнаты, ожидая ответа, – молчание… Волнуясь, он приоткрыл дверь и остановился. Анна свернулась калачиком на полу, мгновенно охваченная сном, завернутая в полотенце. Распущенные волосы, на лице никакого макияжа… она выглядит юной, манящей и такой желанной… У него пересохло во рту; он наклонился и поднял ее. Она приоткрыла глаза и прошептала:
– Во-орд…
– Шшш… все хорошо… Пойдем спать, – нежно прошептал он и осторожно вынес ее из ванной комнаты в свою спальню. Положил на кровать, аккуратно и бережно подоткнув одеяло со всех сторон. Ворд все понял: он любит ее и не позволит ей уйти. Не имеет значения, что она сделала, это неважно. Его стремление убежать от своих чувств к ней прошло, и эта убежденность, эта уверенность, как ни странно, сняла большой груз с его плеч.
Все, о чем он думал, что планировал, тщательно выстраивал, теперь не имеет значения. Им владеет только острая радость – наконец он свободно может признать, что любит ее.
Убедившись, что с ней все в порядке, он спустился вниз: надо покормить Мисси и Виттейкера и сделать кое-какую работу, пока Анна не проснется.
Остаток дня Анна провела в полусонном состоянии, то погружаясь в легкий сон, то опять просыпаясь. Несколько раз Ворд поднимался проверить, как она. Не будил, а только дотрагивался до ее лба и проверял пульс.
Ворд приготовил и наскоро съел простой ужин. Туман начал потихоньку рассеиваться. Дом его тих, но уже не пуст, больше он не будет пустым, никогда не будет… Напевая себе под нос, Ворд опять поднялся наверх. Анна проснулась, как только кровать заскрипела под тяжестью его тела.
– Ворд…
Он дотронулся до нее, потом обнял и крепко прижал к своему телу – большому, теплому и обнаженному. «Не трогай меня, не лги, не обманывай», – хотела она сказать. Но Ворд уже целовал ее – мягко и с такой непередаваемой нежностью, что глаза ее опять наполнились слезами.
– Не плачь, не плачь! – шептал он. – Ты в безопасности, ты со мной, Анна… Все хорошо….
Ничего хорошего нет, она знала, но тело предает ее, а поцелуи Ворда становятся все более страстными и настойчивыми… Она может отказать ему и, наверно, достигнет в этом успеха, но она не в состоянии отказать самой себе, она хочет его… и так любит его; сердце ноет от боли, от борьбы с собой…
