— Эрве, вы говорите, как ревнивый муж!
— Думаю, что имею право подвергать сомнению ваши поступки.
— Подвергать сомнению… возможно, но не запрещать делать то, что я считаю нужным, — ответила она, пытаясь быть как можно спокойнее. Не стоит оскорбляться собственническим тоном Эрве: он просто чувствует ответственность за нее, тревожится за безопасность и стремится защитить. Он вовсе не желает держать Алисон под каблуком.
— Я не собираюсь ничего запрещать, coquine, но вы должны видеть всю опасность подобного путешествия.
Он говорил с фамильярностью давнего знакомого, ее, как всегда, «плутовкой», с тех пор, когда Алисон была еще совсем девчонкой. Они знали друг друга много лет, еще с тех первых каникул, которые она провела во Франции с дядей Оноре, хотя тогда, конечно, Эрве почти не обращал внимания на упрямого четырнадцатилетнего сорванца.
Алисон подняла на него глаза. Эрве был исключительно привлекательным мужчиной: высоким, атлетически сложенным, темноволосым, с красивыми усами. Когда он надевал синий армейский мундир, перед ним могли устоять лишь немногие женщины. Кроме того, он, несомненно, был галантным, красивым и лучшим из друзей, но слишком педантичным и основательным. Алисон надеялась, что ее чувства к нему изменятся здесь, где возможностей для рискованных приключений и мужественных подвигов было куда больше, чем во Франции. Полковник французской армии Эрве де Бурмон был недавно назначен в Алжир главой «Арабского Бюро» — французского учреждения по управлению делами туземцев.
Именно Эрве убедил Оноре расширить его владения в колониальной Африке, а Оноре, в свою очередь, настоял на приезде Алисон. Дядюшка очень хотел выдать племянницу замуж и как можно удачнее. Он совсем не одобрял ее скитаний с дядей Оливером по свету. И боялся опасности заражения, которой она подвергала себя, работая в лондонских больницах с другим дядей, который был врачом. За все эти годы Оноре так много дал девочке — дом, где можно было немного отдохнуть от удушливого одиночества пансионов, обращался с ней, как с любимой дочерью, воспитал в ней чувство собственного достоинства, стремление быть желанной и любимой, причем вовсе не за огромное состояние. С первого момента пребывания в Англии Алисон увидела, что окружающие либо преклонялись перед ее богатством, либо с высокомерием отталкивали за низкое происхождение.
Алисон обрела спасение в семье. Она послушалась совета незнакомца и попыталась заслужить любовь и внимание дядюшек. Алисон могла считать себя необыкновенной счастливицей, поскольку ей удалось и то и другое. Она заняла прочное место в сердцах троих мужчин и обрела наконец дом и семью. Алисон разделила с ними трудности и радость, мечту и надежду.
