Брови Стефана слегка сдвинулись и тут же вернулись на прежнее место. Он кивнул головой с видимым удовлетворением.
– Все верно, и я надеюсь на тебя. Мы с Мод считаем, что пятьдесят марок в год во время твоей службы при дворе и сто марок, когда тебе придется жить на собственные средства, будет достаточно.
Я низко поклонился.
– Это действительно щедро.
Ни лицом и ни голосом я не выдал своего изумления и тревоги по поводу предложенной королем суммы пенсиона. Это была очень большая сумма. Жалованье рыцаря составляло двадцать фунтов в год, и из него рыцарь должен был оплачивать стол и ночлег для себя и лошади. С необходимым обеспечением для меня и моей жены, включая одежду, Стефан предложил мне более чем двойное жалованье. Если бы такое предложение было сделано другим человеком, то я бы мог предположить, что эта женщина не только горбатая карлица, но к тому же и буйно помешанная. Но я знал, что леди Мелюзина имела нормальную внешность и вела себя тихо и спокойно среди дам королевы Мод. Такая сверх щедрость была типична для Стефана.
Король был горазд на обещания, но слаб на выполнение их. Я не сомневался, что как только окончится свадебная церемония, Стефан вручит мне первую четверть моего пенсиона. Смогу получить я и другую четверть. А вот после этого все будет зависеть исключительно от состояния кошелька короля. Если он будет полон, деньги будут переданы мне с улыбкой и шутками, если же нет, я получу улыбку и извинения. Но если я стану настаивать, улыбка сразу же сменится гневом – и, чем больше причитающаяся сумма, тем сильнее будет гнев. Этого недостатка короля я больше всего опасался. Не потому, что его гнев повлияет на меня – в самом худшем случае я всегда смогу послать мою жену к Одрис, чтобы она не пострадала, – а из-за недовольства, которое он порождает у знати.
Когда я поднял голову после поклона, то смог увидеть, что королю не понравились ни мой сдержанный голос, ни выражение лица. Меня охватило раскаяние, так как я знал, сколько удовольствия получает Стефан, делая людей счастливыми, – а я уверен, он искренне намеревался исполнить свои обещания. Что мне стоило изобразить на своем лице улыбку? Стефан не слишком хорошо понимал чувства других людей и не представлял себе, что улыбка может быть неискренней. Но у меня не было времени исправить свою ошибку, так как его следующие слова снова застали меня врасплох (это только доказывает, насколько я глуп. Ведь мне следовало знать, что он должен сказать).
