Я понятия не имела, что они собираются драться. Папа приказал им охранять Улль только, чтобы не оскорбить их гордость. Если бы он ожидал атаки, то никогда бы не уехал, да и Дональд бы тоже остался сражаться за свою собственную землю. А латники, которых оставил отец, были слишком стары или покалечены, чтобы идти с ним. Но они не предупредили меня о своих намерениях. И когда показалась армия Стефана – одна колонна извивалась по дороге из Дарктжейта, а другая двигалась мимо небольшого горного озера, – капитан попросил меня вместе с четырьмя оставшимися женщинами зайти внутрь главного зала и запереть дверь на засов. Я повиновалась без возражений. Он пообещал мне не открывать ворота и заставить солдат короля брать их приступом. Я была уверена, что он хочет это сделать для моей безопасности или, быть может, для своей. Так или иначе, я ушла внутрь и села в папино кресло ждать, а оставшиеся женщины расположились рядом со мной на табуретах. Окна уже были закрыты ставнями, зал освещался тусклым серым светом, просачивающимся через дымоходы в крыше, и огнем из главного камина. Не знаю, сколько прошло времени, но, наверное, не очень много, потому что мы заметили королевскую армию сразу после обеда, а, когда я услышала первый удар тарана по воротам, свет из дымоходов не стал более тусклым. Звук тарана не вызвал у меня страха. Он был заглушён расстоянием, стенами зала и ставнями на окнах. Эти глухие удары напоминали мне звуки при падении комьев земли на крышку гроба, такие привычные для моих усталых ушей.
Вдруг раздался страшный грохот. Женщины, сидевшие возле меня на табуретах, закричали. На мгновение я заставила их замолчать. И тогда я услышала слабые удары железа и поняла, что эти старые глупцы сражаются. Не могу себе представить, чего они хотели добиться. Возможно, только умереть с честью, вместо того чтобы, ослабев совсем, выпрашивать себе хлеб. В тот момент я не думала об этом. Я вскочила, чтобы бежать и остановить их, но оставшиеся со мной женщины с плачем схватили меня и, не обращая внимания на мои приказы, не отпускали.
А битва, если это можно назвать битвой, закончилась раньше, чем я смогла высвободиться. Клацание металла и прочий шум прекратились, но в зал никто не проник. Вскоре выстрелы возобновились, ня этот раз как признаки гнева, потому что захватчики увидели пустые конюшни и голые стены и поняли, что орех, который они раскусили, оказался пустым.
Женщины продолжали крепко держать меня. Я чувствовала их страх, и постепенно он переполз в мою душу. Сердце мое едва билось, скованное льдом ужаса. Я сказала, что король не причинит мне вреда. А что если он будет пытать меня, чтобы узнать, где спрятано богатство Улля? Я. не могу ему этого сказать. Я не имею понятия, куда скрылись люди. В холмах есть пещеры и впадины, которые я никогда не видела и о которых никогда не слышала. А что, если Стефан отдаст меня на растерзание своей армии как козла отпущения?
