- То же самое мне говорили и про остальных. Но я их всех потеряла, доктор. За последние восемнадцать месяцев я потеряла троих детей. Поэтому не осуждайте меня, если я сейчас так боюсь за этого.
- Вы сказали: троих?
- Это мой четвертый... за четыре года.
Врач неловко переступил на голых половицах с одной ноги на другую.
- Вы не можете себе представить, доктор, что это значит потерять всех детей, всех троих, по очереди, одного за другим. Я до сих пор вижу их перед собой. Личико Густава я вижу так отчетливо, как будто он лежит сейчас возле меня. Густав был таким красивым мальчиком, доктор. Но он постоянно болел. Это ужасно, когда они всё болеют и болеют, а ты не можешь им помочь.
- Я знаю.
Женщина открыла глаза, чтобы посмотреть на врача, и снова их закрыла.
- Мою дочурку звали Ида. Она умерла незадолго до Рождества. С того времени прошло всего четыре месяца. Если бы вы только могли видеть ее, доктор...
- Сейчас ведь у вас новый ребенок.
- Но Ида была такой хорошенькой.
- Да, - сказал врач. - Я знаю.
- Откуда вы можете это знать? - воскликнула женщина.
- Я убежден, что она была очаровательной малышкой. Однако ваш новый ребенок ей ни в чем не уступает.
Врач отвернулся, подошел к окну и стал смотреть сквозь стекло на мокрый, серый апрельский день. Тяжелые дождевые капли барабанили по красным черепичным крышам домов.
- Иде было два годика, доктор... и она была такой хорошенькой, что я все никак не могла на нее наглядеться. Утром я одевала ее, и потом не спускала с нее глаз до тех пор, пока не укладывала ее вечером целой и невредимой в ее кроватку. Я все боялась, что с ней может что-нибудь случиться. Густав умер, мой маленький Отто тоже, и она была всем, что у меня осталось. Иногда я поднималась ночью с кровати, тихонько подходила к Иде и близко наклонялась к ее ротику ухом, чтобы убедиться, что она дышит.
- Постарайтесь сейчас отдохнуть, - напомнил врач и подошел к кровати. Вам надо набраться сил.
Лицо женщины было белым, точно из него ушла вся кровь, вокруг рта и носа лежала легкая голубовато-серая тень и пряди волос, падавшие ей на лоб, липли к влажной от пота коже.
- Когда она умерла... Я опять была беременна, когда это случилось, доктор. Новый был во мне уже почти пять месяцев, когда умерла Ида. "Я не хочу!" кричала я после ее похорон. - "Я не хочу нового ребенка! Я похоронила уже столько детей!" А мой муж... он расхаживал с большой кружкой пива между гостями... он повернулся ко мне и сказал: "У меня для тебя сюрприз, Клара. Одна хорошая новость". Вы можете себе представить, доктор? Нашего третьего ребенка только-только опустили в могилу, а он стоит там с кружкой пива в руке и говорит, что у него есть для меня хорошая новость. "Сегодня меня перевели в Браунау", - сказал он. - "Можешь начинать упаковывать чемоданы. Это будет новый этап в твоей жизни, Клара", - добавил он. - "Новое место и новый доктор...".
