Леди Генриетта повернула голову и, улыбнувшись, ловко провела коляску по самому краю делавшей поворот дороги.
— Мой отец был членом клуба «Четверка коней» и, поскольку не имел сына, научил править меня.
— Весьма необычно, — заметил Дарби.
Она слегка сбавила скорость, чтобы пропустить проезжающее ландо.
— Мой отец был одним из тех, кто подкупал кучеров дилижансов, с тем чтобы они неслись во весь опор посреди дороги, пугая всех пассажиров. Он обожал скорость. И боюсь, я унаследовала это свойство. Мои родные считают, что у меня опасная склонность рисковать по пустякам.
Дарби снова рассмеялся. Подумать только, прямо-таки воплощение чинности и чопорности, в шляпке и перчатках, и наклонности истинного повесы!
Генриетта пустила коней шагом.
— Мы приближаемся к Лимпли-Стоук, — объяснила она, — а в деревне не любят неожиданностей. Некоторые здешние обитатели так узколобы в своих суждениях о том, что должна и чего не должна делать женщина! Обычно я оставляю коляску с Джемом за пределами деревни.
— По-моему, вы упомянули, что не слишком ловки в спорте, леди Генриетта, — заметил Дарби, желая, чтобы она взглянула на него.
Они достигли окрестностей деревни, где дорога сужалась и начинался участок, вымощенный брусчаткой. Генриетта остановила коней.
— Уверяю, все обычные игры — не для меня.
— Никогда не пробовали стрелять из лука?
— Пробовала, — усмехнулась она. — Но ничего не вышло. Окажись вы в этот момент рядом, наверняка испугались бы за свою жизнь.
— Очевидно, предполагается, что сейчас мне не стоит бояться за свою жизнь, — хмыкнул он.
Мимо стоявшей коляски проследовал дорожный экипаж в сопровождении фургонов, нагруженных сундуками и ящиками. Дарби оглянулся на грума Генриетты и кивнул.
Джем подмигнул ему и спросил:
— Мне взять под уздцы лошадей, миледи?
— Да, Джем, — согласилась Генриетта.
Дарби проворно спрыгнул на землю, подошел к Генриетте и протянул руки:
— Позвольте?
По мнению Генриетты, на этот раз его улыбка была поистине дьявольской. Он стоял в луче солнечного света. Золотисто-каштановые волосы беспорядочной копной обрамляли лицо, и это выражение его глаз!
Но ничего не поделать: сама она не сумеет спуститься с высокого сиденья. Джему или кому-то другому придется снять ее.
Она подалась вперед и легко положила руки ему на плечи.
— Вы очень любезны, сэр.
Его лицо было совсем близко. Он сжал ее талию, и Генриетта вздрогнула. Стоит ей залюбоваться смешливыми морщинками-лучиками вокруг глаз, и она теряет голову.
