– М-м! – промычала Джиллиан, стараясь высвободить рот.
– Мисс Питен-Адамс! – воззвал к ней Уильям, стараясь отдышаться и пыхтя, когда наконец она ухитрилась вырваться и запрокинуть голову. – Вы созданы для меня! Вы просты и прямодушны, как я!
И прежде чем она сумела отстраниться, он снова прижал ее к себе. Последовала борьба, и Джиллиан несколько раз открывала рот, чтобы закричать, что привело только к совершенно нежелательному результату – тошнотворной близости, пробудившей в ней страсть к насилию.
– Ох! – вскрикнул Уильям. Голос его усилился до такой степени, что это вошло в противоречие с его утверждением о его врожденной прямоте и скромности. – Вы… вы меня лягнули!
Джиллиан поправила корсаж платья.
– Но вы меня чуть не искалечили! – Она была так разгневана, что не могла даже ясно выражаться. – Вы наглый шут!
Глаза мистера Уинтерсолла превратились в щелочки.
– Нет причины проявлять неучтивость друг к другу.
– Если только не считать безобразием вашу атаку на меня, – огрызнулась Джиллиан. – К тому же вы показались мне грубым мужланом, как только вошли.
– Но мама заявила не только, что вас будет трудно обуздать! – прошипел Уильям. Его красное лицо стало не отличить от обивки дивана. – Она сказала, что у вас невыразительный профиль и ваш подбородок свидетельствует об отсутствии принципов. Она также выражала серьезные сомнения относительно вашего характера ввиду очевидного пристрастия к театру.
Джиллиан прищурила глаза.
– О, значит, миссис Уинтерсолл…
Он тотчас же перебил ее:
– Ваша неподобающая страсть к сцене свидетельствует о прискорбном непостоянстве. И можно только гадать о том, какие еще дурацкие пристрастия вы лелеете.
– Ну, если глупо не желать выйти замуж за человека с вашим убогим интеллектом, то я и в самом деле скудоумна!
– Я с сожалением вынужден подтвердить, мисс Питен-Адамс, что склонен согласиться со своей матушкой, – сказал Уильям.
Джиллиан сделала легчайший реверанс.
– Я буду весьма…
– Никто в нашем доме не питает иллюзий насчет того, почему лорд Мейтленд так поспешил разорвать вашу помолвку. Но я всегда бросался на защиту вашей чести, мисс Питен-Адамс. Право же, это так!
– Плохо говорить о мертвых – признак большой испорченности и дурного воспитания, – парировала Джиллиан.
Мистер Уинтерсолл оправил щедро отделанный вышивкой жилет, натянув его на живот.
– По правде говоря, я готов рукоплескать уму и дальновидности лорда Мейтленда.
Попал в яблочко!
Джиллиан избрала трусливый способ закончить этот разговор. Она бежала, изо всей силы хлопнув на прощание дверью.
