– Либо вы глупы, либо сошли с ума по дороге. Забудьте о лошади. Вместо этого я посажу вас в коляску и отправлю в Лондон. – Он обернулся и посмотрел на нее. – И клянусь вам…
Увидев лицо Хелены, Дэниел не смог продолжать. Она плакала, беззвучно, как раненый лебедь, стараясь, чтобы он ничего не заметил. Силы небесные, он заставил ее плакать! А ведь за всю жизнь Дэниел не обидел ни одной женщины. Видимо, ситуация его потрясла настолько, что он совсем забыл о деликатности.
Когда Хелена увидела его взгляд, она опустила голову, но этим только ухудшила положение. Ее плечи вздрагивали, а всхлипы стали громче.
У Дэниела разрывалось сердце.
– Ради Бога, не плачьте! – Он подошел к дивану. – Я не хотел вас обидеть. Конечно же, вы не глупая, я просто… – Он замолчал, не в силах вынести ее несчастного вида. – Ш-ш-ш… Тише, девочка, не надо плакать. – Он положил руку ей на плечо.
Хелена отвернулась, пряча от него свои покрасневшие глаза и распухший нос.
– Вы не можете отослать меня назад. Прошу вас, Дэниел, я обещаю, что больше не доставлю вам неприятностей. Я найму двуколку или что-нибудь еще, чем смогу управлять.
– Хелена, – начал он, пытаясь ее вразумить.
– Я… я понимаю, что была не права, когда не сказала вам о своих затруднениях. Но я так боялась, что вы отправите меня в Лондон! И я надеялась справиться. Если бы только ноги не болели так сильно… – Она стиснула зубы. – Ненавижу свою ногу! Ни на что она не годна!
– Это неправда. – Дэниел крепко сжал ее плечо. – Но вы же не можете снова научиться езде верхом за одну минуту. Надо подождать.
– У нас на это нет времени. – Ее заплаканные глаза остановились на его лице. – Но я могу поехать с вами, если мы выберем другой способ передвижения.
Он вздохнул и перевел взгляд на белую стену с дубовыми перекладинами.
– Вы не верите в то, что я смогу ее найти?
– Дело не в этом. Я должна поехать с вами. – Он снова посмотрел на нее:
– Почему, скажите на милость?
– Потому что это я во всем виновата, – всхлипнула Хелена, и слезы с новой силой потекли по ее щекам. – Если бы я была внимательнее, если бы заметила, как она…
– Тише, девочка, ничьей вины здесь нет. А вашей уж точно.
Примостившись на жестком диване, Дэниел обнял ее, желая успокоить. К его удивлению, она прильнула к нему, как будто это была самая естественная вещь на свете. Это было так просто, так мило и обезоруживающе, что ему захотелось еще крепче сжать ее в объятиях.
Она прижалась щекой к его груди, и ее слезы полились нескончаемым потоком, из-за чего сюртук, рубашка и галстук Дэниела промокли насквозь. Он протянул ей носовой платок.
