.
Все сказанное Мария приняла близко к сердцу и впала в крайнее отчаяние. Никогда еще ее гордость так не страдала под гнетом нестерпимого стыда. Она не решалась плакать и только глотала душившие ее слезы.
– Брак, конечно, далеко не аристократический, – продолжала мадам Гара, – но, наверное, при твоем характере разумный брак по расчету был бы скорее всего обречен на неудачу. Ты любишь своего будущего мужа, он любит тебя, это главное. Ты могла бы остаться в нашем кругу, жить в любви, почете, довольстве, но ты предпочла небольшому красивому замку, неподалеку от нашего, хижину и сердечную привязанность. Будь по-твоему.
Оставшись одна, Мария разразилась рыданиями. К вечеру она была на грани беспамятства, и горничная сочла необходимым сообщить деду о состоянии внучки. Мария была любимицей старика, и он не пожелал ей бессонной ночи в тоске и слезах. Потихоньку заглянув к ней в комнату, он шепнул Марии, что вся история с предстоящим замужеством выдумана тетушкой, решившей проучить неосторожную племянницу. Никто не торопится выдать ее замуж.
У Марии появилась надежда со временем все-таки жить в замке, а не в лавке аптекаря.
Увы! Если бы кто-нибудь ей сказал, что ее замужество будет куда более унизительным, чем был бы брак с аптекарем!..
Более серьезное чувство Мария испытала к молодому графу Ш(арпантье).
Юный граф Ш(арпантье), в те времена двадцати пяти или двадцати восьми лет от роду, был сыном отважного генерала Ш(арпантье), который в 1814 году во главе молодой гвардии совершал чудеса храбрости на протяжении всей французской кампании. Те, кто участвовал в ней, сохранили верность императору, надежно упрочив свою репутацию, ибо верность стала встречаться куда реже храбрости. Наши отцы дружили, и я был знаком с сыном, не имея чести быть его другом. Он был невелик ростом, но приятной наружности, с манерами барственными, но любезными. Семья его была богата, однако позже дела его запутались из-за строительства железной дороги, которую он хотел провести ради блага Франции, чтобы весь лес от Вилье-Котре до Рог-о-Перш не сплавлялся бы по реке Урк, а доставлялся в Париж через Ла Ферте-Милон и Мо.
Граф жил в маленьком замке Дуаньи, расположенном в одном лье от Вилье-Котре и одном лье от Вилье-Элона.
Нервы Марии Каппель оказались слишком слабы, у нее не хватило сил, чтобы с полным самообладанием вынести испытание, которому подвергла ее тетя. Шесть часов она пролежала без сознания, затем у нее случилось два приступа поноса, после чего начались судороги, до того болезненные, что она не могла удержаться от пронзительных вскриков. Целых три зимних месяца Мария провела в постели, к весне ей стало гораздо лучше. Она уже начала вставать, когда в Вилье-Элон с традиционным визитом вежливости приехал граф Ш(арпантье), как приезжал обычно каждый год.
