В ночь перед казнью Кукуму приснилось дерево, столь зеленое, столь глубоко пустившее в землю корни, что оно отпугивало саму Смерть. Смерть ночной бабочкой кружила вокруг, но приблизиться не могла. Дерево раскинуло ветки так широко, что Кукум, сидя под ними, верил: гибель ему не грозит.
Индейцы говорили о Кукуме: «Его речь подобна Древу Жизни. Она – драгоценный нефрит». Ланду, за нескончаемые проповеди, индейцы прозвали «Тот, кто поедает свою требуху дважды». Когда Кукум в последний раз попрощался с женой, она сказала: «Ты играешь с огнем, любимый».
Последними словами, какие Кукум сказал Ланде, были: «Лучше разбить голову о камень, чем пытаться тебя вразумить». Указав на стену камеры Кукума, Ланда улыбнулся: «Вот тебе целая стена из камней. Ее я оставляю тебе на прощание». Зная, что его будут пытать, Кукум, уже ослабевший от голода и потери крови и страшившийся раскрыть вверенные ему тайны, подошел к стене и с такой силой ударился о нее головой, что раскроил себе череп.
Ланда с горечью поглядел на тело писца.
– Еще один улизнул от покаяния, – сказал он. – Еще один грешник отправится в Ад.
И послал за лекарем.
Следующий день был днем чудес. Почти неделю до этого Ланду терзала перемежающаяся лихорадка. В полночь ему пришло на ум начертать тайное имя бога на двенадцати святых облатках. А после он каждый час клал себе одну на язык, говоря:
Час Первый: «Когда солнце проливает свой свет, я не взираю на него с восторгом».
Час Второй: «Не восторгаюсь я и луной, даже величаво полной».
Час Третий: «Сердце мое никогда, даже втайне, не восхваляло моря».
Час Четвертый: «И заката не восхваляло».
Час Пятый: «Я никогда не поклонялся звездам на манер язычников».
Час Шестой: «И не смотрел сладострастно ни на мой собственный член».
Час Седьмой: «Ни на оголенное тело другого, разве что это был труп».
Час Восьмой: «Я никогда не восхищался вкусами».
Час Девятый: «И благоуханиями не восхищался».
Час Десятый: «Не восхищался я лицами женщин, чистых или нечистых».
Час Одиннадцатый: «Я навеки прогнал от себя все развратные мысли».
Час Двенадцатый: «В моей любви к Богу я не поколебался ни разу».
