– Смутные времена, – тяжело вздохнув, заключил Булкин. – Лет пятнадцать назад такое бы и во сне не приснилось, – припомнил он славное доперестроечное прошлое и, пожелав майору терпения, оборвал неприятный для себя разговор.
«Что точно, то точно. Мутные времена. Здесь он прав, – мысленно согласился Субботин, твердо стоявший все эти годы на демократической платформе. – Конечно, раньше было спокойнее. Пришел, выбрал из одного кандидата, , и никаких тебе проблем. А уж мозг-то как отдыхал, – с сарказмом подумал он. – Стройными рядами, с песнями и плясками… Ать-два, ать-два. Теперь же от обилия заступников растерялись люди, а думать не привыкли. Этим разная шваль и пользуется».
Субботину вспомнились притихшие избирательные участки, портреты кандидатов, таблички с запретительными надписями, и внезапно его осенило. Он позвал Ковалева.
– Ну ты даешь, – выслушав его идею, изумился зам. – Это ж надо до такого додуматься
– Не переживай, всю ответственность беру на себя. Главное, чтобы народ не дрогнул.
– Я, если ты помнишь, тоже ответственности не боюсь, – обиделся Ковалев. – Только что это даст? Через пару месяцев повторные назначат.
– За два месяца, Игорь, в нашей стране та-акое может приключиться. Сам знаешь. А потом пойми, не в силах я всем этим безучастно любоваться, – признался Субботин.
– Убедил. Давай командуй, – дал согласие Ковалев.
Заручившись поддержкой проверенного годами совместной работы товарища, Субботин взвалил на него часть работы, а сам не мешкая отправился на Турбинную, 5.
В квартире Вознесенских, где он появился через десять минут, стоял густой запах валерианы. Профессор с отрешенным видом лежал на диване, а открывшая ему дверь Анна Сергеевна под присмотром котов лепила на кухне пельмени.
– Что же вы, Степан Яковлевич, слово свое не держите? – заглянув в комнату, бодрым голосом спросил у него Субботин.
– Какое слово? – едва повернув голову, тихо отозвался профессор.
– Как же? Помнится, обещали агитировать без сна и отдыха, а сами прохлаждаетесь.
– Какая уж тут, Георгий Николаевич, агитация, – вяло взмахнул рукой напичканный лекарствами Вознесенский.
– Самая что ни на есть настоящая. Только не «против», а «за».
Майор изложил хозяевам суть своего шального, но единственно возможного на данный момент плана, и те оживились, а профессор даже спустил с дивана ноги.
– Сейчас же по соседям пойду, – заспешила Анна Сергеевна, готовая к дальнейшим активным действиям. – Уверена, что никто не откажет. Тем более вам, Георгий Николаевич. Кроме того, все о похищении мужа знают.
