Не уходил. Более того, портье, проникшийся неожиданной симпатией к молоденькой любовнице профессора Арриго, – а кстати, госпожа Брассен, это правда, что биохимикам платят по две тысячи суточных в валюте?… – любезно сообщил Марше, что на данный момент во всей гостинице и нет никого, кроме нее и того самого человека. Ученые на конгрессе, солдаты в патруле, столовая уже закрыта, даже в баре санитарный день… Если Альберт Сон не лазил по чужим комнатам в отсутствие хозяев, он мог находиться только у себя.
Марша стучала долго, и нарастающее раздражение глушило волны неуверенности и страха. Если бы тогда Сон все-таки открыл дверь, она бы не растерялась. Она во что бы то ни стало заставила бы его вернуть Франсиса. Прежнего Франсиса, жизнь которого не зависит ни от каких пьес. В жизни которого скоро появится красивая синеглазая девочка по имени Изольда, или сын – нет, не Франсис, зачем нам путаница в именах? Он сам придумает имя своему сыну…
А если бы Альберт Сон не смог, – вдруг она требует в принципе невозможного? – или же не захотел этого делать…
Что ж, наверное, она бы его убила.
Но он не открыл. В конце концов, он мог лечь спать или просто задумался, отключившись от всего мира, – Марша поняла бы. Она вернулась к себе, легла пораньше с благословения профессора Арриго, так и не соорудившего ширму, а утром вскочила в пять часов и, превозмогая головокружение и тошноту, встала на страже под Соновой дверью.
В девять утра Маршу нашел там профессор и долго бушевал на радость коллегам и солдатам, безуспешно пытаясь уговорить ее вернуться к себе. А в десять явилась горничная со сменным бельем, постучала, подождала, а затем своим ключом отперла замок.
Марша успела заметить смятую постель на кровати в номере. Но Сона уже не было.
Четвертый этаж. Каким образом?!
Она выслеживала драматурга в столовой, в баре, в вестибюле, она дала взятку портье, а сама отправилась в город, на набережную – разумеется, пустая и безнадежная затея, но вдруг?!… У берега стояли яхты, и Марша вспомнила, что надо вернуть куртку и шляпу тому моряку с «Изольды»… как-нибудь потом, он никуда не денется. А вот военных кораблей в порту стало заметно меньше. Боже мой, в комендатуре ей так и не сказали, когда уходит корабль Франсиса…
Марша возвращалась в гостиницу по прямой, насквозь просматривающейся из конца в конец улице, и внезапно далеко впереди увидела яркое пятно – мужчину в пестрой рубашке. На всякий случай прибавила шагу, хотя мало ли людей в тропиках носят такие гавайки, – и тут мимо прохожего прошествовал патруль, и самый высокий из трех солдат был на голову ниже того человека…
