Выйдя из ванной, Женя быстро оделась, накрасилась по минимуму и уселась на свое место в кухне у батареи. Глотнув обжигающего кофе, она почувствовала себя почти спокойной. Как будто на нее вдруг накатило состояние тупого безразличия ко всему, что касается ее самой… Если ни о чем не думать, то ничего и не болит.
— Жень, Иван Семенович тебя подбросит до работы, мы ж забрали вчера машину, не успела вечером похвалиться, — мама улыбнулась дочери и прошла в кухню, благоухая своим любимым «Клима». — Опять ничего не поела, как так можно!..
Женька задумчиво провела пятерней по волосам и вздохнула. То и дело ее мир разваливается на фрагменты и отдельные картинки, которые сменяют друг друга так быстро, что она не успевает к ним привыкнуть, и ей порой начинает казаться, что все, что с ней было раньше, все ее мысли, чувства, страдания и радости, все это навсегда исчезло… Но тут появляется мама и ласково журит ее за то, что она так плохо ест, и мир опять — сам собой, как по мановению волшебной палочки! — склеивается и становится опять тем большим и привычным ей миром, в котором ей так удобно жить. Мир, в котором есть ее комната, ее работа, Проспект и театр русского танца, и Блинчик, люди, которые ее любят, и те, которые причиняют ей боль.
— Спасибо, мам, я ничего не хочу, — беззаботную улыбку на лицо и вперед, побыстрей из квартиры на воздух, к красной, почти игрушечной «Ауди» Ивана Семеновича, потому что оставаться в кухне ей невыносимо. Вдруг мама что-нибудь поймет — вот так взглянет дочери в лицо и по глазам прочитает все про вчерашнюю Женькину встречу с Трофимом?.. И отдельной строкой — да разве такое возможно скрыть! — про Ладу, изысканно-красивую в дорогой белой то ли куртке, то ли шубке, с пушистой апельсиновой головой. А может быть, в глазах у Жени так и застыл дивный слайд — тонкая женская ручка, лежащая на мужском сильном запястье, на том, где остался маленький шрамик… Нет уж, лучше она подождет Ивана Семеновича внизу, вдали от маминой проницательности!
Всю дорогу до садика они молчали. Иван Семенович всегда чутко реагирует на ее и мамино настроение, Женя это не раз замечала, и за это она очень благодарна своему будущему отчиму. Потому что невероятно трудно разговаривать и делать вид, что у тебя все хорошо, если где-то посреди твоей грудной клетки завелся червь и точит, точит тебя, и от этого и во рту становится горько, и на душе гадко, и как будто даже в желудке появляется ноющая тяжесть. А за окном идет снег и неровными хлопьями ложится на дорогу, красиво кружится и налипает на стекло, а потом стекает по нему мутными каплями, и от этого Женьке хочется взвыть и до крови прикусить губу, чтобы досадная боль выползла из глубины ее тела и переместилась туда, где ее можно унять, уговорить, усмирить!..
