После того, что сказал ему Нафкиби, он не собирается сидеть здесь еще неделю. Генри пускай сам стережет свою дочь и следит, чтобы она не увиделась с королевским сборщиком податей.
— Мы уходим в море, потому что я ушла с берега?
— Нет, это никакого отношения к нашему отходу не имеет.
Джек взъерошил волосы и решил схитрить:
— Послушайте, я думал, вы хотите вернуться в Чарлз-Таун.
— Да. Просто…
— Тогда никаких вопросов, — повысил голос Джек.
Миранда опустила глаза и тихо сказала:
— Я просто не понимаю.
— Кровь Христова! Женщина, совсем не обязательно, чтобы вы все понимали.
Кровь отхлынула от ее лица, Миранда молча смотрела на него своими глубокими синими глазами. Джек чертыхнулся про себя. Как он ни был зол на нее, из-за того, что она устроила, ему не хотелось огорчать ее.
— Нам лучше вернуться из-за этого, — сказал он неопределенно и помахал в воздухе рукой.
— Чего? — растерялась Миранда. Сейчас он не был похож на высокомерного пирата.
— Ну этого, — сказал Джек увереннее. — Того, что существует между нами. Влечения. Только не говори мне, что я один это чувствую.
Миранда в задумчивости укусила свой палец, затем кивнула.
— Нет, этого я утверждать не могу. Джек удовлетворенно улыбнулся.
— Я даже не знаю, лучше мне от этого или хуже. Опустив глаза, Миранда сказала куда-то в сторону:
— Я этого не понимаю.
Джек засмеялся. Такая уж она, эта Миранда Чадвик, чтобы всему искать объяснения.
— Не так уж это и сложно. Я — мужчина, а ты — женщина.
Миранда нахмурилась, сосредоточенно раздумывая над его словами.
—И все?
Джек пожал плечами.
— Более или менее. — Он попытался найти еще какие-то слова. — Это вожделение, я думаю.
— Совокупление?
Джек от неожиданности чуть не покраснел.
— Можно и так сказать. — Когда она перестанет удивлять его?
— Я знаю, люди нуждаются в продолжении рода. Этот инстинкт подобен сношениям животных.
— Кровь Христова! Женщина! При чем тут продолжение рода? Вот уж чего я совсем не хочу.
— А ты чувствуешь подобное в отношении всех женщин?
— Что подобное?
Он уже почти отчаялся что-либо объяснить и что-либо понять, затем почесал в затылке и продолжил:
— Ну да. То есть нет. Не ко всем. — Помолчав, признался: — Ну, ко многим.
— Понятно.
— Пират я или кто?
— Да-да, разумеется.
Господи, он что, извиняется за то, что его тянет к другим женщинам? Похоже, ей это не очень понравилось. А чего она ожидала? Если уж быть совершенно откровенным, то следовало признаться самому себе, что к ней он, и правда, испытывал особенное притяжение. По всей видимости, потому, что она была вне его досягаемости. Чем еще это можно объяснить? Ведь Миранда совсем не походила на других. Женщины обычно понимают малейший намек на чувства, вожделеют его столь же откровенно, как он их, и сами идут ему навстречу.
