— Джуди, это я. Где мистер Вильяме?
Джуди ответила нерешительно:
— Он только что уехал. С Доналдом. На лимузине. Сказал, у него важные переговоры, что-то насчет импорта стали в США. Или экспорта. Точно не помню…
Саша стиснула зубы.
— А мне он ничего не просил передать?
— Нет, мисс Алекс. Я бы тут же с вами связалась.
— Немедленно найди его по мобильнику, пусть Джеф позвонит мне.
— Я только что пыталась, но сотовый отключен, — с еле уловимыми злорадными нотками в голосе сказала Джуди. — Вы же знаете, мистер Вильяме очень не любит, когда его беспокоят на переговорах.
Саша швырнула трубку и заорала на весь дом:
— Дэйзи! Тащи сюда виски или что там у нас есть!
Выпив еще, Саша отправилась в ванную, прихватив с собой бутылку. Зазвонил телефон. Саша погрузилась в ванну с головой, потом вынырнула. Телефон трезвонил по-прежнему. Кому там неймется? Саша наконец злобно сняла трубку.
— Хэлло!
— Алекс, это я, Сол Шпигель, — услышала она. — Я все же хотел узнать… Вся эта история с акциями… Раз уж ты сама позвонила… Что все это значит, в конце концов? Я не могу спокойно есть. Просыпаюсь по ночам, не в силах вспомнить ни одной молитвы. Крепился, понимаешь, крепился… Нет, думаю, не выдержу — позвоню, узнаю, в чем дело. Все, что происходит с тобой, это нормально? А, девочка?
— Нормально, — равнодушно ответила Саша.
Чего от нее хочет этот старик? Что он непрерывно к ней пристает?! Прямо уже достал!..
— То есть? — оторопел Шпигель.
— Все так и должно быть.
— И с акциями?
— С ними тоже все отлично. Как планировалось. И не звонила я тебе, не переживай.
Она дала отбой и снова нырнула…
Шпигель стоял в своем доме у окна, растерянно слушая короткие гудки в трубке.
— Что происходит? — спросил он сам себя. — Кто из нас двоих сошел с ума: я или все остальные? Я — вряд ли. Как говорила моя бабушка Фрума Шлемовна, чтобы сойти с ума, надо-таки сперва его иметь. — Он подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. — Мне нужен раввин. Или психиатр. Раввин-психиатр… А лучше — два раввина. И два психиатра. — Он снова поизучал себя в зеркале, отыскивая на своем лице следы безумия. Высунул язык, подергал себя за уши. — Наверное, это и есть маразм. Хотя, если подумать, не такой я и старый… — Он помолчал. — А, может, это Бог меня карает? Но за что?
Шпигель по-детски искренне удивился и пожал плечами. Он не верил в то, что совершил столько тяжких грехов. И он никак не мог понять, что вдруг произошло с его любимицей Алекс.
