Кин жил в самом конце длинной аллеи. Дом его стоял совсем рядом с морем, и, следовательно, из окон наверняка были видны пологие склоны острова Рангитото.
Когда они подъехали к гаражу, Кин нажал кнопку на пульте. Тут же зажегся свет, тяжелая двойная дверь со скрипом взмыла вверх. Лесия заехала внутрь, и дверь за ними опустилась. Она выключила двигатель.
Выбираясь из машины, Лесия бросила на него озадаченный взгляд. Кин вроде бы был таким же, как всегда, но в нем чувствовалось какое-то внутреннее напряжение, говорившее о том, что свое безупречное самообладание он сохраняет лишь благодаря отчаянному усилию воли.
Наверняка это результат пережитого потрясения, подумала Лесия машинально и проследовала вместе с ним в маленькую прихожую. Он кивнул на дверь – это оказалась кухня. Мягко вспыхнули лампы, и их огни отразились в гладкой поверхности стойки, заиграли на фурнитуре.
– Очень мило, – заметила она спокойно. – Кто оформлял ваш дом? Нанси Эверард?
– Точно. – Кин прошел к телефону, а Лесия, не спрашивая разрешения, налила в чайник воды и поставила его на плиту.
– Вы всегда так ревностно выполняете инструкции? – жестковато поинтересовался Кин, поднимая брови и убирая руку с телефонной трубки.
– Всегда, когда их дает врач. Но я и правда не отказалась бы от чая… если только вы не возражаете.
И подумала нервно, что, пока она заваривает и пьет этот чай, у нее есть основания оставаться с Кином, выполняя предписание доктора Брауна.
– Ничуть, – ответил Кин коротко.
Неловкими от смущения пальцами она достала заварочный чайник и чашки, сахарницу, молоко, чайные ложки, разложила и расставила все это на подносе.
Гостиная была просторной и элегантно обставленной, с большими незашторенными окнами, которые выходили в сад, где темнели листья кустарников и в серебристом сиянии луны виднелась неподвижная глянцевая гладь бассейна, почти сливавшаяся с мерцающей бескрайней поверхностью моря.
Когда Кин захотел зажечь свет, Лесия воскликнула:
– О, пожалуйста, не надо. Вид такой восхитительный.
– А вы сумеете без света разлить чай по чашкам?
– Я хорошо вижу в темноте.
Девушка разлила чай, добавила ему две чайные ложки сахара и поставила перед ним на широкий кофейный столик чашку с блюдцем.
– Обычно я не пью чай с сахаром, – безразличным тоном заметил он.
– Но сегодня выпьете, – строго сказала Лесия, стараясь, однако, чтобы ее голос не звучал слишком матерински или начальственно. – Сахар поглощает избыток адреналина.
