— Господа, все вы, конечно, помните эффект, произведенный знаменитым Маркони, который, как принято говорить, «зажег огни чикагской выставки», находясь на своей яхте «Электра» в Средиземном море, почти на другой стороне земного шара. Нельзя отрицать технического значения этого факта в то время. Но вам, разумеется, известно, что передатчик Маркони сыграл только роль сигнала, заставившего энергию местной чикагской электростанции хлынуть в осветительную сеть выставки. Энергии, отправленной Маркони, не хватило бы даже для того, чтобы сколько-нибудь нагреть нить карманной лампочки…
Мюленберг, прислонившись к автомобилю, стоявшему рядом, следил за выражением лица Вейнтрауба. Он старался подметить признаки досады на очевидно неинтересные, ненужные ему разглагольствования Гросса… Нет, ничего, кроме напряженного, почтительного внимания, не выражало лицо Вейнтрауба. Неужели он и в самом деле ошибается, а Гросс — прав?.. Он нашел в полутьме фигуру начальника полигона. То же внимание, та же почтительность, — как на похоронах незнакомого человека…
Гросс кончал свою речь.
— Наша задача, — сказал он, — уничтожить провода, освободить земной шар от сетей, которыми его опутывает современная энергетика. Теоретически задача эта нами решена. Сейчас мы увидим, решена ли она технически.
Он нагнулся и включил осветители пульта. Щелкнул стартер, мотор загудел, стрелки измерительных приборов дрогнули и поползли по циферблатам.
Гросс выждал несколько секунд. Потом медленно повернул ручку на верху щита. Ток аккумуляторной группы устремился к ионизатору, трубы которого, похожие на дула орудий, выступали впереди машины. Теперь из труб протягивались невидимые лучи — «воздушные кабели» Гросса. Оставалось соединить эти лучи с полюсами динамо.
В окружающей темноте была видна только фигура Гросса, склонившегося над белым, освещенным пультом. Вдохновенное лицо его, обрамленное серыми, шевелящимися от ветерка космами волос, с плотно сжатыми губами, напоминало Бетховена.
— У нас установка на лампы? — тихо произнес он, не отворачиваясь от пульта.
— Да, — ответил из темноты Мюленберг.
— Я дам сначала сирену. — Он немного повернул маленький штурвал справа. Еще тише, как бы про себя, добавил: — Включаю реостаты… — и выпрямился, весь устремившись вперед, в темноту.
Все тоже повернулись в сторону поля и замерли. Ничего, кроме гула мотора, не было слышно. Прошло полминуты Мюленберг не выдержал, быстро обошел сзади машину Вейнтрауба и скрылся за ней. Ганс последовал за ним.
