— Леди Скотт недавно родила, и я спросил, как чувствует себя малыш.
— Вполне уместно.
— И о том, как прошли роды. Шарлотта зажмурилась, как от боли.
— Даже в своем кругу женщины редко делятся такими интимными подробностями, не говоря уже о том, чтобы обсуждать их с мужчинами.
Молодой человек кивнул:
— В Эль-Бахаре женщины свободно говорят об этом. Мужчины — нет.
Наконец-то! Момент согласия, пусть даже скоротечный!
— Видите, в Эль-Бахаре действуют те же правила.
— Но мне было интересно! — как капризный мальчишка, заупрямился Винтер.
— Ваш интерес не должен противоречить нормам приличия.
— В Эль-Бахаре главный закон — интерес мужчины. Ни дать, ни взять — избалованный ребенок.
— Вы скажете, что я уже не в Эль-Бахаре, и здесь другие законы.
Как и Шарлотта, молодой человек понюхал виноград и хлеб. Заметив, что девушка сделала шаг назад, погрузившись в тень, он спросил:
— Если позволите, мисс леди Шарлотта, я поем, так как не удосужился поужинать.
— Конечно, милорд, уже поздно, и вы, наверное, проголодались.
— Я голоден, как верблюд, занятый поисками финиковой пальмы. — Заметив, что девушка переменилась в лице, Винтер умерил цветистость речи. — Да, я проголодался, — он приглашающим жестом указал на стол. — Окажите мне честь, разделите со мной эту скромную трапезу, вам не помешает немного поправиться. Хотя пышность вашей груди навевает воспоминания об оазисах, изобилующих финиковыми пальмами и благодатными источниками.
Шарлотта была шокирована. Это уж слишком!
— Нельзя говорить такое даме!
— Я говорю только вам, мисс леди Шарлотта, ведь большинство женщин далеко не так изящны. Но если вы отказываетесь есть, по крайней мере сядьте.
Шарлотта не любила давать волю эмоциям, но как же может она спокойно объяснить, что ее грудь — неподходящая тема для беседы? Как и грудь любой другой женщины. Правда, она никак не могла избавиться от мысли, что Винтер и сам должен об этом догадываться. Однако молодой человек был само спокойствие. Ничего, позднее, когда они уйдут от обсуждения особенностей ее фигуры, она найдет способ объяснить, что не следует говорить о таких интимных вещах.
— Прошу вас, сядьте, — почти потребовал Винтер. — Мне в горло кусок не лезет, когда вы возвышаетесь надо мной.
Не может быть, чтобы она возбуждала в нем какие бы то ни было романтические чувства! Почему же вчера, в картинной галерее, он вел себя так странно? Шарлотта совсем растерялась. Хотя, разве их поймешь, этих мужчин?
