Да ведь она сама напрашивается! Ни один мужчина на свете не отказался бы от предложенного. Дал бы ей то, что она просит: горячий, набухший член, так глубоко, как только она способна его принять.
— Вот чего я жду от тебя: ничто не смеет мешать, если мне взбредет в голову поиметь тебя. Это означает, что ты должна приучиться жить без нижнего белья. Это означает, что, когда ты не выезжаешь, должна ждать меня в любое время суток и одеваться соответственно. Проще говоря, быть голой и готовой принять мой член каждую минуту. Это все, что меня интересует. Врезаться в твое гостеприимное тело в туже минуту, как покажусь на пороге. А за привилегию быть единственным, кто долбит тебя, я буду платить, в зависимости от того, насколько быстро и хорошо ты научишься ублажать меня. И когда согласишься на все условия.
— Но пока ты мной доволен?
— Твоими сосками, но ты все еще одета, и это мне не нравится.
— Ты меня еще не купил.
— Претендентка на роль содержанки обычно показывает товар лицом еще до сделки. В конце концов, откуда мужчине знать, что он покупает? Пока что я видел только твои соски. А вдруг грудь — твое единственное преимущество?
— В таком случае позволь мне уйти и приготовиться.
— Усвой, шлюха: содержанка на то и годна, чтобы обнажаться перед покровителем. Если не способна сорвать одежду у меня на глазах, значит, тебе еще многому нужно учиться, и, вероятно, я не захочу платить за сомнительное удовольствие ходить в твоих наставниках. Если, разумеется, ты не покажешь мне, что твое тело стоит моего внимания и моих денег.
Огромная ошибка — дразнить ее так безжалостно: ведь для того, чтобы раздеться, она должна встать с его колен, и тогда ее тугой девственный зад больше не будет прижиматься к его пенису.
Но Джереми надменно развалился в кресле, пока она стягивала рукава платья. Тонкий атлас соскользнул на пол, обнажив шелковую сорочку, такую прозрачную, что он увидел соблазнительный треугольник густых темных волос между ее ногами. Оказалось, что живот у нее плоский, груди — полные и высокие, талия тонкая, бедра крутые, а соски затвердели от, возбуждения.
Реджина сорвала с себя сорочку и швырнула ему. Джереми поймал легкий комочек и поднес к носу, вдыхая ее запах.
Да, он хочет ее! Куда сильнее, куда отчаяннее, чем она — его.
Реджина снова опустилась ему на колени, обнаженная, если не считать чулок и туфелек, и заерзала задом, устраиваясь поудобнее, словно на мягком кресле.
— Как тебе понравилось то, что ты увидел?
