— Вытри рот, крошка. И не вешай мне лапшу на уши. А то — вот сейчас штаны-то спущу.
— Вот и тот парень тоже собирался. — Она говорила это с серьезным лицом, но в глазах у нее бегали озорные огоньки. Сделала легкую гримасу и снова взялась за пирог. — К счастью, не все такие любознательные.
Лок недоверчиво потряс головой.
— И что ты хочешь сказать, за пять месяцев на «Элизе» никто так тебя и не распознал?
— Ну, капитан, наверное, знал. — Она пожала плечами. — Легче было думать, что он не знает.
Она отрезала себе кусочек пирожного, но помедлила отправлять его в рот.
— Я же была… больна. Никому до меня особого дела не было, и уж тем более — этой старой перечнице. Дайлан сказал, что так проще будет.
При упоминании имени брата брови Лока мрачно опустились.
— Значит, это, была его идея, понимаешь? Он сказал, ты сумеешь хорошо позаботиться обо мне. — Она спокойно отправила кусок в рот.
Лок поперхнулся. Господи! Неужели Дайлан прислал эту островитяночку ему в любовницы? Он всегда подшучивал насчет его жизни отшельника, но это уж слишком даже для его братца! У Лока уже был печальный опыт неосторожной романтической связи. Его страстное увлечение дочкой китайского мандарина оставило рану, которую он вовсе не хотел бередить.
Да к тому же и времени у него нет на все это. Он представил себе, как отреагировали бы столпы бостонского общества, если бы он появился в компании этой бронзовокожей вахини, а ведь от них его бизнес зависит! Нет, нет, навестить при случае нетребовательную и уступчивую вдовушку на Энн-стрит — этого ему вполне достаточно. Ничто, никто, особенно же женщина, не должны стоять на его пути к успеху, — и мести.
Кон сладко прижмурилась, смакуя кусочек сладкого пирожного, и чуть ли не мурлыкала от удовольствия. В ней ощущалась какая-то невинная чувственность, которая могла возбудить воображение любого мужчины и разгорячить его кровь. Наверное, это и привлекло Дайлана.
Лок отогнал от себя картину, созданную слишком пылким воображением. Господи, да она же совсем ребенок! Только его беспардонному братцу могла прийти в голову такая безумная идея. Ну ладно, с ним он еще посчитается, но что ему сейчас делать с этим цыпленочком?
— Кстати, а, сколько тебе лет? — резко спросил ее Лок.
— Двадцать, — пробормотала она с полным ртом; ее грязная мордашка светилась гастрономическим восторгом. Лок бросил на нее скептический взгляд. Свитер был явно слишком велик, так же как и матросские брюки, явно принадлежавшие ранее кому-то другому — под ними совсем не ощущалось тех округлостей, которые должны были бы быть у женщины в таком возрасте.
