Тревис на секунду задумался.
— А почему вы среди ночи метались по докам? Если я не ошибаюсь, ребенок вроде вас… — Он улыбнулся, глядя на нее. — Прошу прощения, молодая леди вроде вас, наверное, раньше вообще не видела доков.
Риган гордо вскинула подбородок.
— Вас не касается, что я видела или не видела. Все, что мне нужно от вас — это платье, что-нибудь простое, если вам это по карману, и я сразу же уйду.
Тревис опять улыбнулся:
— Наверное, я могу набрать денег на платье. Но я вас не выпущу на улицу, к этому стаду животных. Вы же помните, что с вами приключилось прошлой ночью?
Ее глаза сузились.
— Что может быть хуже того, что случилось этой ночью? — Она спрятала лицо в ладони. — Кому я теперь нужна? Вы меня погубили.
Тревис отвел ее руки от лица.
— Девочка, да любой человек с радостью вас возьмет. Вы на редкость привлекательная штучка… — Он оборвал себя.
Риган не сразу поняла, что он имел в виду, но вдруг сообразила:
— Ах вы, подлый колонист! Вы действительно дикари, так вас все называют. Вы ловите женщин на улице и затаскиваете их в свою комнату, а потом .. — Она запнулась. — ., поступаете с ними ужасно.
— Подождите-ка! Если я правильно помню, этой ночью вы выбежали из темноты и натолкнулись на меня, и когда я хотел помочь вам подняться, вы прямо бросились в мои объятья. Леди так себя не ведут. И уж коль скоро мы говорим о прошедшей ночи, вы же не думали, что я совершил что-то ужасное, когда ласкали мои волосы и ножками гладили мои ноги.
Придя в ужас от этих слов, Риган только раскрыла рот и молча моргала.
— Послушайте, мне очень жаль. Я не хотел вас обидеть, но давайте расставим все по своим местам. Если бы я знал, что вы — девушка, а не уличная девка, я бы вас пальцем не тронул. Но теперь ничего изменить нельзя. Я виноват, и теперь несу за вас ответственность.
— Я… Нет, вы не несете за меня никакой ответственности. Уверяю вас, я сама способна о себе позаботиться.
— Как прошлой ночью? — спросил он, приподнимая бровь. — Счастье, что вы попали на меня, а то с вами могло приключиться неизвестно что.
Риган настолько растерялась, что на какое-то время утратила дар речи.
— Неужели ваша наглость или бесчувственность не имеют пределов? — взорвалась она. — Во встрече с вами для меня не было ничего хорошего, и теперь я понимаю, что на улице мне было бы гораздо лучше, чем здесь, запертой с безумным и мерзким похитителем женщин — таким, как вы, сэр!
В уголках глаз Тревиса появились морщинки, и его рот растянулся в широкой улыбке. Запустив пальцы в свои темные волосы, он издал короткий смешок:
