– Зачем ты это сделал? – требовательно спросила Клементина с некоторым возмущением.
– Ты поскакала слишком быстро. Сомневаюсь, что ты смогла бы сама остановить Артемиду, – упрекнул Джейми жену.
– Разумеется, смогла бы! Т-ты что, сомневаешься в моей способности управлять л-лошадью?
Клементина попыталась выдернуть у мужа поводья, но хватка Джейми была крепкой, и он продолжал замедлять ход лошадей.
– Здесь почва слишком неровная, чтобы так рисковать. Если тебе не жаль себя, подумай о лошади.
Клементина озадаченно уставилась на Джейми. Гнев ее стал быстро убывать, когда до нее дошла причина его тревоги.
– Неужели ты д-думаешь, что я захочу п-подвергнуть опасности это ч-чудесное животное?! – заикаясь выговорила она, придя в ужас от мысли, что Джейми счел ее такой небрежной. – Ты с-сомневаешься в моей сноровке? Сам-то, поди, много раз скакал здесь, и гораздо быстрее! – Клементина снова попыталась вырвать у мужа поводья, продолжая смотреть на него сердитым взглядом.
– Верно, однако я много раз проезжал по этим местам заранее; больше, чем ты можешь себе вообразить. Я знаю каждую выбоину и каждую заячью нору на мили вокруг.
Клементина попыталась сообразить, понял ли он, как обидел ее своим предположением. Разве он не догадывается, какой драгоценной и любимой стала для нее красавица Артемида? Да она скорее себе свернет шею, чем причинит ей вред! Джейми же смотрит на нее сверху вниз с возмутительной снисходительностью! Клементине захотелось даже его ударить… Он ухитрился не только испортить чудесную прогулку, но и снова унизить ее, потому что они уже приблизились к воротам замка, и, наверное, половина его обитателей могли наблюдать за перетягиванием поводьев.
Повернувшись к нему, Клементина сказала:
– Если я д-дам тебе честное слово больше не скакать так быстро, смогу я получить назад свои поводья, милорд?
Она не могла скрыть сарказма в голосе, и Джейми поспешил отвернуться. Однако Клементина успела заметить веселые огоньки в его глазах. Она открыла было рот, чтобы излить на Джейми свой гнев, но он бросил ей поводья и направил жеребца через арку входа во внутренний двор замка. Клементине не оставалось ничего другого, как проглотить свою гордыню и последовать за ним, словно наказанное дитя. Так она и сделала, мысленно клянясь, что в следующий раз поедет кататься без него. Зачем ей его сопровождение, если все, что он сделал, – это поцеловал ее, а затем снова глубоко оскорбил? Придумав свой план, Клементина немного повеселела, хотя постаралась не показывать этого мужу, то есть изо всех сил сохраняла возмущенное выражение лица.
