Когда поднимали гроб, один из носильщиков шепнул мне на ухо:
– Этот тип весит как добрая корова.
Я вздрогнул и пробормотал в ответ:
– Это, пожалуй, от свинцовой прокладки в середине гроба. Идея его женушки...
Как мне хотелось, чтобы все скорее закончилось! Во время церковной службы, казавшейся бесконечной, я проклинал себя за то, что так много насоветовал мадам Креман. Да и дорога на кладбище мне показалась ужасно длинной.
Двое в одном гробу! Я представил себе двух мертвецов, навеки упакованных в этой деревянной коробке. Они прожили свою жизнь по-разному, с разными надеждами, и это различие судеб объединило их навеки в одной могиле...
Наконец мы достигли кладбища. Носильщики поставили гроб на землю. Возле зияющей ямы склепа ждали кладбищенские землекопы. Бесконечная череда прощающихся... Затем родственники выстроились у входа на кладбище для рукопожатий. Это была тяжкая обязанность, которая никогда не выпадет на долю Жермены.
Вскоре возле склепа остались только я и землекопы. Они протащили веревки под гроб и опустили его в яму, где уже лежали два других гроба.
Я молча произнес молитву за упокой души Кастэна. И за себя тоже...
Отныне у Жермены не было никого, кроме меня. Весь мир принадлежал нам. Когда я уходил с кладбища, солнце показало свой бледный лик сквозь тучи. Я увидел в этом обещание и, – кто знает, – может быть, отпущение грехов...
Этим же вечером Жермена по моему настоянию заявила комиссару полиции об исчезновении мужа. И только на следующий день городок забурлил от этой новости.
В захолустье сплетни разносятся быстро, и через несколько часов вся округа узнала, что их могильщик исчез. В магазине было полно народу, пришедшего разузнать новости. Каждый выдавал версии, одна нелепее другой. Жермена, как и все, терялась в догадках.
– Я почти уверена, что у него не было любовницы, – делилась она со мной, – и даже если бы у него и была какая-нибудь связь, он бы никогда не ушел! Он скорее бы меня выгнал; его предприятие – это вся его жизнь!
Я попытался дать объяснение.
– Последние дни, как мне кажется, у него были большие затруднения из-за тебя... Представь, что у него наступила депрессия.
– Покончил с собой, он? Ты шутишь? Ты не помнишь его радость, когда парижские медики объявили, что у него нет ничего серьезного?
Полиция взялась за дело. Уже знакомый мне комиссар обзванивал парижские больницы, морги, службу розыска пропавших, сыскные конторы...
Неделя выдалась очень бурной. К нам приходил инспектор полиции, задавал кучу вопросов. Неловко я выдумал эту историю поездки в Париж с неким другом. Полиция перевернула все вокруг, чтобы узнать, кто ездил в тот день в столицу. Оптового торговца свининой, знакомого Кастэна, допрашивали несколько часов кряду по одной только причине, что он в то утро ездил в Париж.
