Она заставляла себя двигаться вперед, стараясь не думать о пределах своей выносливости, не спотыкаться и не клацать зубами при каждом неверном шаге. Ее подстегивала неистребимая ненависть к человеку, державшему веревку.
Споткнувшись о поросший травой бугорок, Шейла упала на колени. Веревка натянулась и потащила ее по жесткому грунту. У нее вырвался вопль боли, но, к счастью, вскоре натяжение ослабло.
От усталости она смогла подняться только на колени, встать на ноги у нее уже не хватило сил. Всхлипывая от изнеможения и боли, Шейла села на пятки, ей казалось, что она уже никогда не сможет нормально дышать. В глазах у нее потемнело. В любой момент веревка могла снова натянуться, но ничего подобного не происходило.
Шейла была не в состоянии сделать ни шагу. Сквозь застившую глаза пелену она разглядела пару запыленных сапог. Шейла с трудом подняла голову. Перед ней возникло заросшее щетиной лицо мучителя.
Он возвышался над ней, держа в руках круглую, закрытую куском холста флягу. Отвинтив крышку, он протянул ее Шейле. У нее пересохло во рту, саднило в горле, а губы потрескались и распухли.
Шейла долго смотрела на флягу. Подняв глаза к худощавому лицу с жесткими чертами, она собрала остатки слюны во рту и плюнула в него. Только этим жалким жестом она могла выразить свое презрение и ненависть.
Он молча изумленно разглядывал ее, потом пожал плечами и поднес флягу ко рту. Плеск воды чуть не свел Шейлу с ума. Она изнывала от жажды, она готова была кричать, увидев стекающую у него по губам влагу, когда он опустил флягу. Она уже забыла про гордость. Если бы он предложил ей флягу во второй раз, она не нашла бы в себе сил отказаться.
Но вместо этого он закрутил крышку и пошел к лошади. Глотая слезы, Шейла с отчаянием смотрела ему вслед. Ради глотка влаги она была готова поступиться своей гордостью, унизиться перед этим предводителем ничтожеств, перед своим палачом. Шейле ни разу не удалось поймать его взгляд — глаза его всегда были темны, как преисподняя, и абсолютно непроницаемы.
Шейла была близка к истерике. Большего напряжения она уже не выдержит. Как и прежде, ее поддерживало только одно — жажда выжить.
Она оглядела небольшое, покрытое низким кустарником плато, где они остановились. Все всадники спешились, чтобы дать лошадям немного передохнуть. У Шейлы задергались уголки рта, она судорожно ловила губами воздух. Нет, не потому они устроили привал, что она уже не могла сделать ни шагу, а лишь из-за того, что их лошади нуждались в отдыхе!
