– В гостиной.
– А кто с ним?
– Никого. – Флора сжала руки, взгляд у нее был виноватый. – Матушка Ли ушла с Гретхен и Джейн, Мария убирает на кухне, Джо наверху с детьми, а Нелли и Бланш заняты стиркой, Я и подумала, зачем вести его сюда, пусть лучше подождет в гостиной. Что-то не так?
– Нет-нет, ты все сделала правильно. – Тори бросила еще один взгляд в зеркало, воткнула в прическу последнюю шпильку и вышла из комнаты. Флора едва поспевала за ней.
Тори остановилась у двери в гостиную, стараясь успокоить дыхание, чтобы войти в комнату гордо и с достоинством, как подобает леди. Но Флора не успела остановить свой стремительный шаг и, со всего размаху ударившись грудью о Тори, втолкнула ее в комнату.
– Ой, простите! – жалобно вскрикнула она.
Кинкейд стоял у самой двери, а потому, когда Тори влетела в комнату, успел подхватить ее, не дав ей упасть. От неожиданного толчка Флоры Тори еще могла бы оправиться, но, так же неожиданно оказавшись прижатой к сильному мужскому телу, она потеряла дар речи и лишь молча смотрела на Спенса, который держал ее в надежном кольце своих рук. Солнце, заливавшее комнату, освещало его правильные, словно высеченные искусным скульптором черты. Даже ямочка на подбородке была совершенна. Но самое главное – это не было холодное лицо манекена. От Кинкейда, казалось, исходили жизненные токи, настолько он был переполнен силой и энергией. Тори даже почудилось, что ее тело пронзает поток пульсирующего света. И ей стало страшно: она ощущала себя мотыльком возле яркого огня – такого влекущего, но такого опасного… Кинкейд взглянул на нее сверху вниз, и губы его тронула улыбка. А потом улыбнулись и глаза – невероятные, темно-золотые, как у хищника, обрамленные густыми черными ресницами. И что-то еще было в этих глазах – то ли удивление, то ли радость… Тори резко отстранилась.
– Пустите меня!
Удивленный ее тоном, он приподнял темную бровь.
– Должен заметить, мисс Маккензи, вы здорово изменились! – язвительно произнес он.
– Вы прекрасно знаете, что я не Шарлотта, – рассердилась Тори, надеясь, что он не узнал ее. – Так что отпустите меня, и немедленно!
– Не раньше, чем вы представитесь как положено. – Он усмехнулся. – Я бы хотел знать имя женщины, которую обнимаю.
Его глубокий, низкий голос звучал слегка тягуче, и Тори подумала, что он наверняка уроженец Техаса.
– Только и всего, мистер Кинкейд? – насмешливо протянула она.
– Вы застали меня врасплох, – укоризненно произнес Спенсер, с легкостью пресекая все попытки Тори вырваться. Он просто стоял и держал ее в объятиях, а она вдруг со страхом почувствовала, что ни шерсть, ни лен, никакие юбки и сорочки не смогут защитить ее от жара его тела. Собственная плоть неожиданно показалась ей слишком мягкой и чувствительной, а кровь превратилась в жидкий огонь.
