– Элизабет, думаю, Эша пора уже называть Пейтоном, его настоящим именем, – заметил Хейворд, обращаясь к девушке.
– А я думаю, что мистеру Макгрегору пора начинать вести себя прилично, чтобы не бросать тень на доброе имя Тревелиан, – строго ответила она.
– Но мне не понравилось, когда портняжка, стал трогать меня своими грязными лапами! – возмутился Эш.
Элизабет подняла вверх тонко изогнутую бровь и, стараясь держать себя в руках, ответила:
– Джентльмен должен быть заинтересован, чтобы одежда его была хорошо сшита. И он не станет набрасываться с кулаками на портного за то, что тот дотронулся до него.
Эш нахмурился:
– Но я не хотел...
– Послушайте меня, мистер Макгрегор, – перебила его Элизабет. – Вы согласились на предстоящие шесть месяцев быть Пейтоном Эмори Тревелианом, маркизом Энджелстоуном. Это значит, что будет так, как подобает этому имени, – одеваться, говорить и вести себя во всех ситуациях. Вы должны приложить максимум усилий, чтобы не запятнать имя Тревелиан.
Девушка подошла к нему так близко, что он почувствовал нежный лавандовый аромат, исходящий от ее кожи.
– Скоро, очень скоро вы станете цивилизованным человеком, – прибавила она.
Яркие лучи солнца, врываясь в открытые окна, падали на стройную фигурку Элизабет теплым ласковым потоком. Они касались ее лица, придавали золотистый оттенок рыжевато-каштановым волосам, высоко подколотым на затылке.
Эш, не отрываясь смотрел в темные от гнева глаза и чувствовал, как, вопреки воле, его охватывает горячая волна желания. Он продолжал злиться, но не мог не почувствовать, как стремительно учащается пульс и начинает играть в жилах кровь. Ему казалось, что где-то внутри, словно спусковой крючок: стоит увидеть перед собой Элизабет – и он тут же срабатывает.
– В последний раз, когда мы виделись, вы не были моим хозяином, мисс Баррингтон, – не удержался от ехидного замечания Эш.
Глаза Элизабет сузились, но голос прозвучал ровно и холодно:
– В последний раз, когда мы виделись, вы согласились быть Пейтоном Тревелианом. Это потребует от вас не только смены имени.
Ростом Элизабет была ниже Эша, едва доходила ему до подбородка, однако сейчас ее высокомерный взгляд словно пригнул его к полу. Эш, не моргнув, выдержал этот лед, хотя ему было не по себе от презрения, светившегося в ее глазах. Вчера вечером в этих серых глубинах он видел теплоту, доверчивость и желание. Могло показаться глупым, но Эш страстно хотел в эти минуты увидеть такие глаза.
