Карл заночевал в крестьянской избе на самой границе, охраняемый несколькими телохранителями-драбантами. Шулленбург хотел напасть на него с 30 всадниками, но не смог отыскать охотников для такого предприятия.
Зато Карл, не задумываясь, перешел границу Силезии. Едва саксонцы отдохнули, Шулленбургу донесли, что в тылу его корпуса появились шведы. Шулленбург повел свою наполовину уменьшившуюся пехоту через густой лес; шведская кавалерия, преследуя его, с трудом продиралась сквозь заросли. Саксонцы опередили преследователей на пять часов: когда Карл вышел из леса, он увидел, что Шулленбург и его корпус находятся на другом берегу реки Парте.
Карл не удержался от восклицания:
— Сегодня Шулленбург победил нас!
Король считал, что после удачного сражения его честь требует взять в плен Шулленбурга и остатки его корпуса[40].
«Блестящее отступление» Шулленбурга продолжалось в течение октября. В начале ноября военные действия прекратились, и шведы расположились на зимние квартиры вдоль силезской границы.
5
1705 год прошел в ожидании коронации Станислава Лещинского.
Август отступил в Саксонию и укреплял Дрезден.
Русские заняли почти всю Лифляндию.
Карл оставался на зимних квартирах до августа, заявляя, что не хочет «оказывать помощь полякам» против Августа, пока Станислав Лещинский не коронован.
Шведские генералы занялись доставкой земских послов на коронационный сейм. К октябрю все препятствия для коронации были устранены, только Ватикан отказывался признать Станислава. Папа Климент XI разослал грамоты всем польским епископам, в том числе и примасу, чья тираноборческая энергия теперь была направлена и против Станислава Лещинского. В грамотах папа грозил епископам отлучением, если они будут присутствовать на коронации или оспаривать право Августа на польский престол.
Карл и Станислав приняли меры, чтобы папские грамоты не дошли до Варшавы. В польскую столицу их должен был доставить один францисканский монах. Он лично вручил первое письмо холмогорскому викарию, который показал нераспечатанный конверт Станиславу. Лещинский приказал доставить к себе монаха. Он спросил его, как тот смел взять на себя такое поручение; францисканец ответил, что сделал это по приказу генерала ордена. Станислав, чуждавшийся крутых мер, ограничился высылкой монаха из Варшавы, сделав ему внушение, чтобы впредь в светских делах он больше слушался короля, чем духовное начальство.
В тот же день шведский король издал манифест, содержавший запрещение духовенству под страхом сурового наказания вмешиваться в государственные дела. Для верности к дверям всех прелатов, съехавшихся на сейм, были приставлены шведские часовые, а въезд в город иностранцев был ограничен. Все эти указы Карл подписал своим именем, чтобы не ссорить Станислава с духовенством. Сам он подобных ссор не боялся и говорил, что отдыхает от военных трудов, препятствуя интригам папы, против которых, по его мнению, надо бороться с помощью бумаги, а не оружия.
