Стейси с облегчением увидела, что большинство мужчин уже уехали на работу. Выслушивать резкие приказания фермера в присутствии других было бы для нее унизительно. Однако гигант все еще разговаривал с двумя рабочими. Он стоял к ней спиной, а потому не видел, как она подходила, но Стейси не сомневалась — он чувствует ее приближение.
Двое стоявших с ним мужчин пытались делать вид, что не замечают девушку. Тот, что повыше, был всего на несколько лет старше Стейси и явно испытывал неловкость в сложившихся обстоятельствах. Он опустил голову, пряча под шляпой от Стейси свое лицо. Другой был значительно старше — морщинистый и сухощавый. От постоянного пребывания на солнце его кожа до того задубела, что Стейси не смогла определить его возраст. Когда она подошла к ним, тот, что в годах, открыто посмотрел ей в лицо — в его глазах, которые он щурил на утреннем солнце, читались сочувствие и симпатия. Она была рада, что встретила союзника.
— Вы подошли почти вовремя, Эдамс, — сухо проговорил Корд, повернувшись к ней лицом. — Сегодня вы отправитесь с Хэнком и Джимом на зимние пастбища — собрать скотину в стадо, — приказал он, быстро оглядев хрупкую фигурку. — У тебя есть еще вопросы, Хэнк?
Старик отрицательно помотал головой.
— Тогда по коням.
Стейси двинулась следом за двумя мужчинами к оседланным лошадям, стоявшим в другом конце загона, но тут ее окликнул Корд. Повернувшись, она вынула из карманов перчатки и начала натягивать их на руки, чтобы скрыть нервозность.
— Да? — произнесла она столь же сухим тоном, смело гладя ему в глаза. Его непроницаемое лицо не сказало ей ничего.
Помолчав с минуту, он произнес:
— Хэнк объяснит вам все, что необходимо будет делать.
— Хорошо, — ответила она; ей был неприятен его изучающий взгляд, который, казалось, проникал под кожу. — Что-нибудь еще?
— Нет. Желаю удачи. — Безразличная интонация не сочеталась со смыслом слов.
Стейси резко повернулась и направилась к ожидавшим ее седокам. Хэнк подал ей поводья, за которые крепко держал рыжего пони. Она молча уселась в седло и тронула лошадь вслед за двумя другими.
Вскоре после того, как они выехали со двора, молодой погонщик ускакал вперед, оставив старого сухощавого ковбоя наедине со Стейси. При обычных обстоятельствах прогулка верхом ранним утром доставила бы ей удовольствие, однако сегодняшнее положение вещей заставляло Стейси страдать от унижения. Гордость не позволяла ей взглянуть на молчаливого, ссутулившегося седока, ехавшего рядом. Некоторое время обе лошади бежали неторопливой, пошаркивающей рысью, затем ковбой заставил свою лошадь замедлить ход, а лошадка Стейси сейчас же сама подстроилась под большую лошадь.
