При таких обстоятельствах королю и Бадольо, которые думают прежде всего о мире, не остается ничего другого, как сделать вид, что они продолжают сражаться. Гуарилья должен встретиться с Риббентропом, быть может, завтра, после чего будет опубликовано коммюнике, в котором в более определенных выражениях, чем до сих пор, будет сказано, что Италия по-прежнему является активным союзником Германии. Однако это будет лишь видимость. Вся страна жаждет мира и прежде всего хочет избавиться от немцев, вызывающих всеобщую ненависть.
Если мы не можем атаковать Германию немедленно через Балканы с тем, чтобы заставить немцев уйти из Италии, то, чем скорее мы высадимся в Италии, тем будет лучше. Но немцы решили защищать там каждый рубеж. Когда мы высадимся в Италии, мы встретим там слабое сопротивление, а быть может, даже и активное сотрудничество со стороны итальянцев.
Дайета ни словом не обмолвился об условиях мира, и все, что он говорил, свелось, как Вы заметите, к просьбе спасти Италию от немцев, а также от самой себя, причем сделать это по возможности скорее.
Он выразил надежду, что мы воздержимся от слишком грубых оскорблений по адресу короля и Бадольо, что может лишь ускорить кровавую бойню, хотя несколько оскорблений по их адресу помогли бы им сохранить видимость верности немцам".
Все итальянские деятели, имевшие к этому какое-либо отношение, хотели мира с союзниками, а верховное итальянское командование уже жаждало выступить против немцев. Гуарилья и итальянское министерство иностранных дел надеялись с помощью осторожной политики оттяжек и проволочек произвести этот поворот, не вызывая гнева и мести немцев. Таким образом, хотя картина нам была еще неясна, мы вступили в контакт с двумя итальянскими представителями. Так же поступили и немцы. 6 августа Гуарилья и генерал Амброзио встретились на границе с Риббентропом и Кейтелем. Военные переговоры носили резкий характер. Амброзио требовал возвращения на родину итальянских дивизий, находившихся во Франции и на Балканах. Кейтель же, наоборот, в то время как происходила эта встреча, отдал приказ германским частям, стоявшим у пограничных постов, вступить в Италию. А министр иностранных дел Гуарилья между тем вел вежливые и бессодержательные переговоры с Риббентропом в надежде оттянуть наступление немцев.
6 августа другой итальянский дипломат, синьор Берио, обратился к нашему дипломатическому представителю в Танжере. Он имел инструкции непосредственно от Бадольо. Снова была выдвинута просьба предоставить им некоторое время, однако на этот раз было выражено искреннее желание приступить к делу, и Берио был уполномочен начать переговоры.
