На сей раз коронер не посчитал нужным скрыть свое удивление.
— Прошу прощения, мадам, какая картина? И о чем она может свидетельствовать?
— Я уверена, что представители обвинения видели еще не высохший натюрморт, который я писала все это время, что находилась в студии. Любой художник подтвердит вам, что он не был написан ни в состоянии возбуждения, ни наспех. Если бы я прервала работу для того, чтобы убить своего мужа, я даже просто технически не смогла бы выполнить эту работу, потому что она требует полной концентрации.
Коронер долго смотрел на Лейлу. Между тем шепот в зале превратился в тихий гул. Коронер обратился к своему клерку:
— Надо позвать эксперта по живописи. Присяжные застонали.
— Мне остается только сожалеть, мадам, — коронер снова повернулся к Лейле, — что раньше вы не поделились своими соображениями относительно этих деталей. Вы, конечно, понимаете, сколь они важны. Вы смогли бы сэкономить для королевской казны те деньги, о которых вы уже упоминали.
— Я думала об этом, — высокомерно заявила Лейла. — Но, видимо, никто другой об этом не позаботился, раз мне не задали соответствующих вопросов. Поскольку я мало что смыслю в ^подобных расследованиях, для меня оставалось загадкой, почему в центре внимания оказалась наша ссора с мистером Боумонтом и истерика миссис Демптон. И хотя я понимаю, почему показания, основанные на слухах, оказались важнее существенных улик, не мое дело указывать профессионалам, как им надо вести дело. Я не позволила бы себе упомянуть об этих фактах сегодня, если бы не оказалось, что они, по-видимому, вообще выпали из поля зрения следствия.
— Понятно, — почти прорычал коронер. — Не хотите ли упомянуть еще о чем-нибудь, миссис Боумонт?
Какое-то время спустя Исмал сел в карету напротив лорда Квентина.
— Это заняло довольно много времени, но мы получили тот вердикт, который хотели, — сказал его светлость. — Случайная смерть от передозировки опиума.
— Оно и к лучшему, что следствие несколько затянулось. Зато коронер уверен, что выполнил свой долг.
Исмал снял засаленный парик и стал внимательно его разглядывать. Лейла Боумонт его узнала в этом наряде. Даже Квентину — сначала — это не удалось, а она, хотя он и был от нее далеко, узнала, несмотря на то что ее донимал вопросами неутомимый коронер.
— И публика будет удовлетворена, я надеюсь. — Квентин нахмурился. — Чего не скажешь про меня, но тут уж ничего не поделаешь. Нельзя было позволить, чтобы вердиктом стало убийство.
