Маркиз был слишком великодушен и не стал попрекать ее ошибкой, которую, по его разумению, она «чуть» не совершила; он думал, что отправил Блейна восвояси, прежде чем тот успел причинить вред его любимой дочери. К счастью, те двое, кому было известно истинное положение вещей, никогда не упрекали ее и не напоминали ей о совершенном грехе, но Шарлотте и не нужно было об этом напоминать, так как она никогда об этом не забывала.
Маркиз повернулся к дочери; на этот раз его серые глаза смотрели строго и серьезно, хотя лорд Литби был жизнерадостным человеком и чаще всего его глаза лучились добротой.
– Жизнь – штука непредсказуемая, дочка. Мы ничего не можем знать заранее наверняка, кроме того факта, что рано или поздно покинем этот мир.
Вспомнив, что несколько месяцев назад лорд Литби чуть не умер от лихорадки, Шарлотта крепче вцепилась руками в забор загона.
– Ах, папа, пожалуйста, не говори так!
– Смерть – это неизбежность, – подтвердил маркиз. – Зимой, когда меня свалил недуг, я думал о том, как много не успел сделать в своей жизни, но больше всего я тревожился о тебе. Кто станет заботиться о твоей судьбе, когда меня не будет?
«Слуги, – подумала Шарлотта. – А еще юристы и доверенные лица». Наследница всегда может заплатить за то, чтобы о ней заботились, и у нее никогда не будет отбоя от желающих добровольно взять на себя эту миссию. Так зачем же тогда богатой девушке нужен муж?
К счастью, она очень богата; согласно брачному контракту покойной матери, ее детям полагалось щедрое содержание. А так как Шарлотта была единственным ребенком, ее доля считалась внушительной даже для дочери маркиза.
– Извини, что тебе приходится беспокоиться из-за меня, – тихо сказала она.
Лорд Литби покачал головой:
– Так уж повелось, что отцы волнуются о своих детях, а я пока и не очень обеспокоен. Просто есть некоторые вопросы, которые нельзя откладывать. Честно говоря, раньше мне не приходилось никого выдавать замуж, и я впервые всерьез задумался об этом деле. Оправившись после болезни, я начал пристально следить затем, что происходило во время сезона.
Лондонский сезон, помимо всего прочего, – время, когда холостые аристократы подыскивают себе подходящие партии. Шарлотта из чувства долга исправно посещала все светские рауты и, как все незамужние барышни, выставляла себя напоказ на еженедельных благотворительных балах, куда допускались только сливки общества. По мнению Шарлотты, это делалось с похвальной целью предотвратить распространение в обществе крайней скуки и разочарования.
