Пока Алистер слушал ее рассказ о том, как она искала его тело с переломанными костями, он забыл, что собирался сказать ей. Он вспомнил, как она, покинув теплый, уютный дом, поехала в темноте под холодным дождем, чтобы вернуть его. Вряд ли другая женщина была бы способна на это, разве что его мать. Но ведь мисс Олдридж в отличие от других женщин несла ответственность за семью, возглавляла ее.
Именно от нее зависела прокладка канала, напомнил он себе.
Он не должен упустить представившуюся возможность.
Он привел в порядок свои мысли.
— Никто другой не станет говорить со мной открыто. Вы сами это сказали. А мне необходимо понять, почему вы возражаете против строительства канала.
— Не все ли равно? Вы приехали, и все возражения растают, словно снег под горячими лучами солнца.
— Но я не хочу злоупотреблять своим положением!
— В таком случае вам не следовало приезжать, — скептически взглянув на него, сказала мисс Олдридж.
Алистер отвернулся и невидящим взглядом уставился в окно, считая до десяти.
— Мисс Олдридж, должен вам прямо сказать, что из-за вас мне хочется рвать на себе волосы.
— А я-то думала, в чем тут дело. Алистер круто повернулся к ней.
— Какое дело?
— Я думала, обстановка накалена из-за плохой погоды. А оказывается, это из-за вас. Вы удивительно сильная личность, мистер Карсингтон, Но почему из-за меня вам хочется рвать на себе волосы?
Алистер смущенно посмотрел на нее. Коса выскользнула из прически и находилась теперь над ухом.
Он решительно направился к столу, сгреб с поверхности пригоршню шпилек и подошел к ней.
— Вы потеряли большую часть шпилек, — сказал он.
— Ой, спасибо. — Она протянула руку. Проигнорировав этот жест, он взял непослушную косу, свернул и уложил на место, заколов шпильками.
Она стояла, не двигаясь, уставившись на его галстук.
Волосы у нее были шелковистые, мягкие. Очень хотелось зарыться в них пальцами.
Водворив косу на место, он отступил на шаг.
— Так-то лучше.
Она какое-то время молчала. На лице ее было такое же напряженное выражение, какое бывало у его кузины, когда она разбирала египетские иероглифы.
— Они меня отвлекали. Ваши волосы, выскользнувшие из прически. — Выражение ее лица не изменилось. — Это мешает думать, — совсем не кстати добавил он.
Но разве это оправдание? Джентльмен может позволить себе подобную вольность только с близкой родственницей или любовницей. Ему не верилось, что он сделал это. Но он не мог удержаться и теперь лихорадочно придумывал подходящее извинение.
