Она вошла в гостиную, и я закрыл дверь.
– Полагаю, она придет, – ответила Рея, сев в кресло. Она была в светло-голубом, без рукавов, платье и сандалиях на босу ногу. Шарф она сняла, но глаза по-прежнему скрывались за зелеными солнцезащитными очками.
– Я не соглашусь помогать вам, не поговорив с вашей падчерицей, – заявил я. – Я хочу убедиться, миссис Марло, что она знает о вашей затее с похищением и согласна в ней участвовать.
Рея коротко взглянула на меня.
– Разумеется, она согласна. Можете не сомневаться.
– Я хочу услышать об этом от нее самой. – Я сел.
Последующий монолог я произнес лишь для того, чтобы записать его на пленку.
– Надеюсь, вы понимаете, чем это вызвано. Вы сказали мне, что вместе с вашей падчерицей задумали устроить ее похищение. Вам обеим срочно понадобились четыреста пятьдесят тысяч долларов. Вы пришли к выводу, что их можно получить от вашего мужа в качестве выкупа за его дочь, которую якобы похитят. Если я помогу вам, вы заплатите мне пятьдесят тысяч. – Помолчав, я продолжал: – Похищение людей – преступление, карающееся смертной казнью. Я хочу быть абсолютно уверен в том, что ваша падчерица в курсе ваших замыслов и знает, на что идет.
– Разумеется, она знает, – нетерпеливо ответила Рея. – Она не ребенок.
– И вы считаете, что ваш муж не обратится в полицию?
Ее пальцы забарабанили по ручке кресла.
– У вас природный дар тратить время попусту. Мы уже говорили об этом, не так ли?
Часы показывали половину десятого.
– Я не ударю пальцем о палец, не поговорив с Одетт.
– Я велела ей прийти, но она редко делает то, что ей говорят. Не тащить же мне ее сюда.
Я услышал чьи-то шаги.
– Может, это она? Пойду посмотрю.
Я подошел к двери и открыл ее. У ступенек стояла девушка. Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
– Привет, – наконец сказала она и улыбнулась.
Небольшого роста, с ладной фигурой, Одетт Марло была в белом кашемировом свитере и пятнистых, словно шкура леопарда, джинсах. Этот наряд предназначался лишь для того, чтобы подчеркивать достоинства ее фигуры. Черные волосы, разделенные посередине, свободно падающие на плечи. Лицо в форме сердечка. Очень светлая кожа. Серые глаза, маленький вздернутый носик. Ей можно было дать и шестнадцать, и двадцать пять лет. Она являла собой образ порочной юности. Такие вот девушки часто встречались в судах для несовершеннолетних.
– Мисс Марло?
Она хихикнула, затем медленно поднялась по ступенькам.
– А ты, должно быть, Али-Баба. Только где все разбойники?
