У него также была очень глупая подруга.
— Я сказал, что хватит, Джоан. Тебе придется ехать в Монте-Карло одной. Микаэла должна приехать через несколько дней, и я собираюсь остаться здесь и встретить ее.
— Микаэла. Всегда Микаэла. На твоем судне целая команда бэби-ситтеров, Ки. Она не будет скучать по тебе, пока ты слетаешь в Монте-Карло и обратно. Что изменит одна неделя?
В ответ Рейчел услыхала только молчание.
— Ки!
— Я сказал шоферу, который привез нас сюда, подождать. Он отвезет тебя в аэропорт, — расслышала она сквозь закрытую дверь его тихий голос. — Да, и еще, Джоан…
— Что? — спросила она впервые нерешительно.
— Не трудись возвращаться.
На мгновение Рейчел даже сделалось жаль Джоан. Но только на мгновение. Любая женщина, которая не могла управлять полубогом, не заслуживала жалости. Кинан Оукс еще обошелся с ней мягко. Большинство мужчин не реагировало бы так снисходительно на оскорбление, которое она только что нанесла его самолюбию.
Но этот неандерталец был явно уверен в своей правоте.
Свет, проникавший в щель под дверью стенного шкафа, внезапно погас, и большая дверь библиотеки захлопнулась. Рейчел сделала глубокий вдох и прислушалась к звуку каблучков Джоан по полу зала. Кинан, наверное, провожал изгнанную подругу к машине в эту прохладную июньскую ночь. В конце концов, у полубогов всегда хорошие манеры — даже если уступка цивилизации всего лишь светская вежливость.
Осторожно, еще немного подрагивая от того, что ее чуть было не поймали, Рейчел неловко поднялась на затекшие ноги и открыла дверь стенного шкафа. Она взяла трость, плотнее натянула на голову шапку и потерла колено, издав стон, когда острая боль разлилась по телу от бедра до зубов.
Да, все эти приключения плохо отражались на ее больной ноге.
Большая библиотека снова погрузилась во мрак, двойные ставни не пропускали в комнату тусклый свет скрытой пеленой тумана луны. Стараясь не шуметь, Рейчел зажгла фонарики поспешно прошла, прихрамывая, к огромной двери библиотеки, собираясь выйти и добраться до выхода.
Она медленно повернула ручку и постаралась открыть тяжелую дубовую дверь, но та не сдвинулась с места.
Но ручка повернулась легко. Она направила свет на пол, чтобы посмотреть, не мешает ли ковер. Нет. Она подняла глаза и еще раз потянула изо всех сил.
И тут она застыла от ужаса. Луч ее фонарика освещал широкую ладонь прямо над ее головой. Большая, сильная на вид рука с золотыми часами и белой накрахмаленной манжетой не давала ей открыть огромную дверь.
