– "Маурог"? Что это такое?
– Это искусственный язык. Усовершенствованный язык, используемый роботами-гуманоидами. На одном из его разновидностей общаются между собой Валы. У меня он есть, потому что им изначально пользовался Урубу. Только "Маурог" позволяет, обладая информацией многих личностей, постоянно работать с ней и при этом не сойти с ума. Для тебя он станет совершенно естественным – просто новый язык, несколько более сложный по сравнению с алититианским. Тебе он будет казаться совершенно нормальным и знакомым с детства, как будто ты всю жизнь на нем разговаривала. Но для гипнокастеров он совершенно незаметен.
Такья не услышала, как после этой фразы Клейбен тихо добавил шепотом: "Надеюсь". После короткой паузы он продолжил:
– Конечно, тот, кому не был впечатан "Маурог", не сможет тебя понять, но на первое время твоим переводчиком может быть Звездный Орел. А когда ты насовсем вернешься сюда, мы таким же образом восстановим и остальных, кто работал с тобой на Алитити. И еще, если удастся, договорись с ними и выберите какое-нибудь местечко, где мы могли бы лечить вас.
– А почему бы мне просто не найти эти проклятые гипнокастеры и не вывести их строя? Если они используют фокусированные лучи, я без труда могу их обнаружить.
– Слишком рискованно. Будь я на месте Главной Системы, то снабдил бы их множеством следящих устройств и ловушек, срабатывающих при попытке ликвидировать механизм. Этим, вероятно, и занимается один из Валов. Установка мониторов. Это самый надежный способ, хотя и медленный, но эффективный. Звездный Орел говорит, что у тебя не осталось никаких воспоминаний ни об одном из колец, не говоря уж о том, которое мы ищем. Так что это один шаг вперед и два шага назад.
Такья вздохнула:
– Все это звучит не слишком радостно, особенно это "мягкое кодирование". Я стала одним из тех, кого ненавидела всю жизнь. Мужчиной – таков дар богов женщине.
– Не надо отчаиваться. Возьми себя в руки. Оставь сомнения. На карту поставлена не только твоя жизнь и жизнь трех твоих товарищей. Если вы сейчас провалитесь, придется посылать туда других.
Такья снова вздохнула: "Да, да. Я знаю. Я все понимаю".
* * *
Для Людей воздушная среда была крайне неудобна и неприятна. Здесь они чувствовали себя беспомощными, неуклюжими и уродливыми. Однако рождались они на суше, и в этом крылась какая-то большая тайна и мистический знак.
Ночью на суше было еще терпимо. Дневной свет, даже если небо затянуто облаками, был чересчур ярок для них и вызывал головокружение и головную боль. Зато ночь дарила им волнующие, поистине волшебные ощущения. Зрелище мерцающих в вышине огней, которых даже в принципе не могло быть в естественной для Людей водной среде, внушало им трепет. Эти огни освещали дрожащим светом все вокруг и отражались в очах идолов, стерегущих стены святилища. Казалось, что тени движутся и статуи кружатся в странном, завораживающем воображение танце. Они оживали, и любой мог убедиться, какая огромная сила жизни таится в них.
