Я застыла. Сидела за столом, смотрела на Петю и слушала, как колотится сердце. Он меня просто не слышит. Я для него – пустое место. Никогда не слышал, и ничто не заставит его изменить этой привычке.
– Ты слышишь? – дрожащим голосом спросила я.
– Что? – Петя обернулся ко мне.
– Ты слышал то, что я только что сказала? – Я почувствовала, как в душе нарастает злость.
– Я думал о своем, – буркнул Петя, поставил тарелку на стол, подошел к подоконнику, где стояла хлебница, взял хлеб.
Все медленно, спокойно, уверенно. Он всегда был таким. Редко выходил из себя. «Сейчас, – внезапно подумала я, – сейчас я встряхну тебя! Ты у меня запляшешь!» – и, не успев сообразить, что делаю, выпалила:
– Я знаю, у тебя есть любовница!
Петя дернулся, уставился на меня белесыми глазами, помолчал немного, потом взял разделочную доску и нож. Все так же молча отрезал кусок хлеба и достал из холодильника горчицу. Я тоже молчала, не из тактических соображений – какие у меня могут быть тактические соображения? – просто я сказала главное, на остальное у меня не осталось запала. Закружилась голова. Хоть бы не свалиться в обморок. Петя сел, взял вилку, но есть не стал, просто сидел, крутил вилку в руках и думал. Молчание становилось невыносимым.
– Ее зовут Алена, – еле слышно пробормотала я.
– Ну и дальше-то что? – спросил он.
– Как что? – растерялась я. – Ты изменяешь мне и еще спрашиваешь: «Дальше-то что?»
Он рассматривал меня, как будто увидел впервые. Сверлил глазами минут пять, не меньше, и все это время молчал, постукивая вилкой о край стола. Потом пожал плечами:
– Не твое это дело!
И принялся есть гуляш. Представьте себе, он принялся есть гуляш! Мазать куски мяса горчицей и отправлять их в рот, закусывая хлебом!
Кровь бросилась мне в голову.
– Мерзавец! – Я вскочила. – Негодяй!
Никаких более сильных слов мне на ум не приходило. Удивительно, что я и на эти-то оказалась способна.
– Как ты мог?! – Мой голос прерывался от волнения.
Петя продолжал есть.
Стало трудно дышать. Я подбежала к окну и открыла форточку. Он продолжал есть. Зацепил вилкой еще один кусок мяса и отправил в рот. Я судорожно вздохнула. И тут он неожиданно рявкнул:
– Сядь!!!
– Не хочу, – мотнула я головой.
– Меня не интересует, хочешь ты или не хочешь. Сядь, я сказал!
Я упала на табуретку. Он отставил тарелку, поднялся из-за стола, встал напротив меня, засунул руки в карманы и медленно заговорил:
– Не знаю, чего ты так раскочегарилась. Все так живут, и никто еще не умер от этого.
