Поскольку женщина отлично знала свое дело, Мэв заходила на кухню не чаще двух раз в неделю.
– Вам что-нибудь угодно, миледи? – спросила она.
– Нет, – покачала головой Мэв. – Я вижу, у тебя все в порядке, как обычно. Готовь своего гуся.
Понимая, что ее приказание в лучшем случае глупо, она мысленно отругала себя. Если Кайрен хочет поговорить, она вполне может побеседовать с этим негодяем. Ей не следует его избегать. Ведь она ни капли не боится мужа... Лишь ее тело реагирует на его прикосновения.
Занятая этими мыслями, она не заметила, как очутилась на среднем дворе замка.
Кайрен, не сдвинувшийся с места после ее ухода, приветствовал жену очаровательной улыбкой, которая всегда кружила Мэв голову.
Да, его улыбка намного более соблазнительна, чем улыбка Флинна или даже Квейда, но он наверняка отрепетировал ее перед зеркалом, чтобы привлекать к себе внимание дам.
– Что вы хотели мне показать? – спросила девушка, мысленно похвалив себя за равнодушный вопрос.
Кайрен протянул к ней руку. В его улыбке сквозило озорство, и Мэв при всем желании не могла отрицать, что ее сердце застучало быстрее. Стараясь не смотреть в эти сине-зеленые глаза, она подошла к мужу и сосредоточила взгляд на его носу – длинном, прямом, только с легкой горбинкой у переносицы.
Мэв вздохнула. Может, сердце у нее и стучит чуть быстрее, но это не имеет никакого значения.
Слава Богу, Кайрен наконец отвернулся, чтобы взять лук, который лежал на земле рядом с ним, а затем, к ее потрясению, вложил его ей в руку.
– Я не желаю прикасаться к этому орудию смерти! – воскликнула она, отбросив мерзкую вещь.
Муж терпеливо нагнулся, поднял лук и снова вложил ей в руку, но теперь крепко сжав ее теплыми мозолистыми пальцами.
– Это орудие защиты, оно предназначено для добывания еды обитателям замка. К тому же владеть луком большое удовольствие.
Кайрен не думал ее соблазнять, она это чувствовала. Для него любое орудие, способное с тридцати шагов пробить доспехи солдата, является средством развлечения.
– Нет, милая Мэв, не надо так хмуриться. Я тебе покажу.
Ее протесты остались невысказанными, потому что он взял ее за руку и повел к своему жеребцу. Легко, будто ветер осенний лист, Кайрен подхватил жену, посадил на седло, а сам устроился сзади. Потом положил лук в седельную сумку и тронул коня.
Не успела Мэв опомниться, как они уже выехали из Лэнгмора. Ветер бесцеремонно играл ее волосами, солнце посылало золотые лучи на благоухающую землю, торопя приход весны. Но Мэв больше занимала рука Кайрена, лежавшая у нее на талии. Она чувствовала его дыхание. Разве когда-нибудь она обращала внимание на подобное, общаясь с Квейдом?
