Шейн тоже усмехнулся в ответ:
– Дама, о которой идет речь, – это тетя Эмма, а мы оба знаем, что она не любит, когда ее заставляют ждать.
– Это уж точно, – согласился Рэндольф, открывая дверь и пропуская Шейна. – Чашку чая или предпочитаешь что-нибудь покрепче?
– Если можно, шотландский виски, Рэндольф. – Шейн подошел к камину и остановился спиной к нему, оглядывая комнату и чувствуя вдруг, что напряжение его отпускает и ему становится хорошо и спокойно – впервые за сегодняшний день. Он знал и любил этот кабинет всю свою жизнь – это была его любимая комната во всем Эллингтон-Холле. Здесь была чисто мужская атмосфера, и все несло на себе ее отпечаток: огромный георгианский письменный стол у окна, резной буфет в стиле чиппендейл, темно-вишневые кожаные кресла и большой мягкий диван, круглый резной столик с множеством журналов по коневодству и собаководству – «Кантри лайф», «Лошади и собаки», страницы из газет, посвященные скачкам. Если бы в эту комнату вошел совершенно посторонний человек, он без труда угадал бы, чем интересуется и занимается ее хозяин. Она напоминала клубы любителей скачек, вроде «Тэрф» или «Спорт королей». Темно-зеленые стены были увешаны гравюрами Стаббса восемнадцатого века на спортивные темы. Вставленные в рамки фотографии лошадей-призеров, которых объезжал Рэндольф, украшали темный комод красного дерева, кубки и другие призы были расставлены повсюду. Вокруг камина желтизной отливали латунные детали конской упряжи и викторианская каминная решетка. На камине, между двумя маленькими бронзовыми фигурками породистых жеребцов и парой серебряных подсвечников уютно пристроилась подставка для трубок Рэндольфа и банка с табаком. У комнаты был удобный и обжитой вид, местами даже немного запущенный, но Шейну казалось, что потертый ковер и потрескавшаяся кожа на креслах только усиливают ощущение теплоты, уюта, приветливого домашнего очага.
Рэндольф принес стаканы, они чокнулись, выпили, и Шейн поставил свой стакан на краешек медной решетки, шаря по карманам в поисках сигарет. Потом закурил и спросил:
– Так о чем ты хотел поговорить со мной?
– О лошади – Изумрудной Стреле. Как ты думаешь, что скажет Блэки, если я выставлю ее для участия в скачках «Грэнд Нэшнл»[5] на будущий год?
На лице Шейна появилось удивленное выражение, он даже выпрямился на стуле.
– Ты же знаешь, он будет в восторге. Но будет у нее хоть какой-нибудь шанс выиграть? Я знаю, это хорошая лошадь, но скаковой круг в Эйнтри… Как сказал бы Блэки, Бо-о-оже мой!
