– Международная белая шваль.
Эмма громко рассмеялась.
– Это что-то новенькое, я такого еще не слышала. Попробую разобраться, что бы это могло означать, если ты мне немножко объяснишь, Эмили.
– Это термин, обозначающий мужчин с очень неопределенным положением, даже с сомнительным прошлым, но с определенными претензиями на положение, которые они могут надеяться реализовать только в другой стране. Я хочу сказать, в любой другой стране, кроме их собственной. Понимаешь, там, где не поймут, что они – не те, за кого себя выдают. Это может быть англичанин в Париже, русский в Нью-Йорке или, как в этом случае, французишка-лягушатник в Лондоне. – Эмили сделала недовольную гримасу. – Марк Дебоне отирался в модных гостиных Мейфэра[4] уже много лет, и меня удивляет, что мама обратила на него внимание. Его же насквозь видно, сразу понятно, что он за птица. Наверное, ему как-то удалось ее охмурить. Что касается меня, бабушка, то я считаю, что он просто жулик.
Эмма нахмурилась.
– Значит, ты с ним встречалась?
– Да, еще до того, как мама с ним познакомилась… – она оборвала фразу, не закончив, решив не упоминать, что Дебоне сначала пытался ухаживать за ней. От этого бабушка может просто взорваться. – Он ужасно противный, – закончила она.
Эмма вздохнула, подумав о том, во сколько это увлечение обойдется ее дочери. Она была уверена, что недешево. За таких мужчин всегда приходится дорого расплачиваться: иногда и в эмоциональном плане, но обязательно – в прямом смысле слова. Она с сожалением подумала о том миллионе фунтов стерлингов, который она выдала Элизабет в прошлом году. Причем наличными. Наверное, большая часть этих денег уже промотана. Но в общем-то, ее не очень занимает, что делает с деньгами эта глупая женщина. Ее интересует только одно – откупиться от Элизабет и тем самым защитить Александра, Эмили и пятнадцатилетних близнецов-внучек. Эмма сказала резко:
– Твоя мать просто невозможна. Господи, и чем она только думает? – Не пытайся ответить, Эмили, это риторический вопрос. Между прочим, удовлетвори мое любопытство: скажи, пожалуйста, что стало с ее нынешним мужем? Этим красавцем-итальянцем?
Эмили посмотрела на нее, не веря своим ушам.
– Бабушка! – воскликнула она. – Какой поворот! Ты всегда говорила, что считаешь его альфонсом. Я была уверена, что ты его терпеть не можешь.
– Я изменила свое мнение, – несколько высокопарно ответила Эмма. – Оказалось, что он вовсе не охотился за ее деньгами и он порядочно вел себя по отношению к близнецам. – Она встала со стула. – Пойдем в гостиную и выпьем чего-нибудь перед обедом. – Она по-дружески взяла Эмили под руку. – Так где же теперь этот Джанни? Как там его? – повторила она свой вопрос.
