Словно обороняясь, Алекс скрестила руки на груди.
— Так объясните.
Большего и не требовалось. Ангус принялся пространно рассказывать, какие именно бега он намерен построить. Без излишней расчетливости, без скупердяйства. Первоклассное сооружение, от конюшен до дамских комнат.
— Наш ипподром будет единственным настоящим на всей территории между Далласом, Фортом Уорт и Эль-Пасо, да и еще миль на триста от них. К нам будут охотно приезжать туристы. Предвижу, что лет через двадцать Пурселл станет вторым Лас-Вегасом, возникшим посреди пустыни, как нефтяной фонтан.
— Не слишком ли радужная получилась картина? — недоверчиво спросила Алекс.
— Разве что самую малость. Но ведь так же сомневались, когда я начал строить этот дом. То же самое твердили, когда я закладывал беговую дорожку и крытый бассейн для лошадей. Но на меня скептицизм не действует. Если хочешь добиться крупных успехов, надо и мечтать по-крупному. Помяните мое слово, — для большей выразительности пристукивал кулаком в такт речи, — если мы получим разрешение на постройку ипподрома, Пурселл преобразится!
— Но это ведь не всем придется по вкусу, а? Быть может, кое-кто предпочел бы, чтобы городок остался таким, как есть. Ангус упрямо покачал головой.
— Несколько лет назад город наш процветал.
— Нефть?
— Так точно. Одних банков было десять. Десять. Больше, чем в любом другом городке того же размера. Лавочники прямо с ног сбивались. Торговля недвижимостью шла на «ура». Преуспевали все. — Он замолчал, переводя дух. — Хотите что-нибудь выпить? Пива? Кока-колы?
— Нет, спасибо, ничего не надо.
Ангус вынул из холодильника бутылку пива, открыл ее и сделал большой глоток.
— А потом нефтяной рынок лопнул, — продолжал он. — И мы сказали себе, что это явление временное.
— А вас крах нефтяного рынка сильно задел?
— У меня прилично вложено в несколько скважин и в компании по добыче природного газа. Но я, слава богу, никогда не вкладывал больше, чем могу себе позволить потерять. Ради нефтяной скважины я еще ни разу не закрыл ни одного своего предприятия.
— И все-таки понижение цен на нефть нанесло вам, вероятно, немалый финансовый урон. Неужели вы тогда не расстроились?
Он отрицательно покачал головой.
— Сколько раз я богател и разорялся — столько у вас, барышня, и годков не наберется. Черт, подумаешь, дело какое: обанкротиться. Богатеть, конечно, приятнее, но остаться без гроша гораздо увлекательнее. Туг уж хочешь не хочешь приходится пошевеливаться. Правда, Сара-Джо, — сказал он, задумчиво вздохнув, — со мной, ясное дело, не согласна. Она чувствует себя куда надежнее, когда денежки пылятся в сейфе; это ей больше по вкусу. Я в жизни не притронулся к ее деньгам, да и к наследству сына. Слово ей дал, что не трону.
