Выстрел совершенно растворился в громе оваций. Этого не было в нашем сценарии. Я уже получил то, что хотел, и незапланированное продолжение цирка рассердило. А на дуру, которая первая увидела дохлого, прострелившего себе башку насквозь, Джехроуда, я и вовсе разозлился. Толпа ринулась взглянуть на мертвеца, совершенно позабыв про нас с Джаной.
Девушка опустилась на пол и закрыла лицо руками. Я чувствовал себя усталым, словно всю ночь проработал шахтером. У меня оставалась еще одна фраза, которую я должен был сказать до того, как занавес скроет сцену от восторженных зрителей.
- Тебе не кажется, что я сделал тебя... вместе с твоим папашей. И ты только что станцевала здесь стриптиз? - сказал я и ногой опрокинул Джану на спину. В ее широко открытых глазах больше не было разума.
- Черт, - выругался я. - Такая хорошая фраза, а эта идиотка ее даже не поняла... И ведь больше некому ее не скажешь!
- Я ее слышал, босс, - сказал неслышно подошедший Игор. - Это было здорово. Ты начал новую рекламную компанию банка. Завтра мы это раскрутим по всему миру.
- Вот это Судьба, - усмехнулся я. - Полоумная принцесса овсяных хлопьев в рекламе банка...
- От судьбы не уйдешь, - тоже хмыкнул тот и подал запечатанный красной, тревожной печатью пакет. - Вас ждет Луна!
7
Буллиальд. Командос-4
Несколько раз собирался слетать на Луну в отпуск. Да только постоянно что-то мешало. То на глаза попадались рекламные буклеты ослепительно-белых пляжей Карибского моря с уймой загорелых красоток на переднем плане, то какой-то чернозадый болван рассказывал сказки об Анголе. Блеклые, режущие глаза черно-белые, безжизненные пейзажи планеты - соседки пальмовым рощам явно проигрывали. Видимо рок хотел сделать так, чтобы на Луну я попал в бронированном скафандре, весь увешанный оружием и с мокрой от страха задницей.
Ни кто нам этого не говорил. Нас не стали запугивать или считали слишком умными. Мы прочитали правила передвижения по поверхности, проверили обмундирование и погрузились в челнок. А когда из пассажирской кабины вышел весь воздух, мочевой пузырь не выдержал. Я внезапно ясно осознал, что будет, если в скафандре появиться хоть одна малюсенькая дырочка. Я тогда раздуюсь так же, как вздулся "костюмчик".
На Земле попадание пули в руку означало, что ты ранен и имеешь законное право проваляться в нежном объятии больничной койки. С Луны можно было вернуться только в двух качествах - на шаттле, живым, или в цинковом гробу, мертвым. Впрочем, меня ни что теперь на Земле не держало. Возвращаться я собирался. Странное, непривычное чувство внутренней пустоты, возникшее и так и не прошедшее с момента крушения последних метромориальных планов, требовало каких-то действий. Я надеялся занять себя Луной, до такой степени, чтобы некогда было думать, жалеть себя. Я надеялся, что какой-то счастливый случай, стечение случайностей позволят вновь испытать то сладкое, до безумия желанное чувство, которое пережил в момент триумфа в Метрополитан-Опера. И я надеялся привыкнуть к постоянному страху лишиться последнего глотка кислорода, как привык к постоянному страху получить пулю из-за угла от фанатиков расового освобождения Африки.
