- Нет, лучше не нужно... - не понял моего сарказма старый разведчик. Я снова скривил губы и, подражая ему, кивнул.
- Видите ли... я должен передать Вам настоятельную просьбу неких весьма высокопоставленных лиц...
- Не хватает только государственного гимна, - посетовал я.
- Это ни к чему! - отсутствие у Кривицкого чувства юмора просто потрясало. - Дело в том, что, как... Вы уже наверняка заметили, во всех ваших... встречах с представителями прессы ни слова не упоминалось о пережитом вами тактическом водородном ударе.
- Да, а почему? - было наплевать на все, что он там говорил, но не сидеть же пень пнем. И видно я случайно что-то затронул такое, чего не должен был. Мордашка старика скривилась, он тяжело вздохнул и сложил маленькие беленькие ручки на животе.
- Мне приказано ответить Вам, в случае если вы спросите, - огорченно протянул Кривицкий.
- Приказ есть приказ, - хмыкнул я.
- Ошибка была нагромождена на ошибку, - вперив взгляд своих выцветших глаз на "моих" рыбок, проговорил разведчик. - Не вдаваясь в подробности, могу сказать лишь, что предательство в БСР было раскрыто слишком поздно... Дезинформация пошла по каналам хорошо проверенной, достоверной информации. В результате, направление главного удара противника было определено неверно. И, как следствие, вы оказались на именно том участке фронта, где главного удара "красных" не ждали... Мы вынуждены были применить оружие массового поражения... И этим нарушили не писаное соглашение с врагом о неприменении. Спустя сутки ударам ядерного оружия подверглось ряд прифронтовых городов. Народ недоволен, но Вы лишь представьте, что начнется, если вдруг выяснится, о нашей инициативе в развязывании ядерной войны! И я прошу Вас... продолжать хранить этот секрет, как и прежде!
- Проще всего было не оставлять свидетелей, - пожал плечами я. Зачем...
- Это вам объяснят чуть позже, - не учтиво перебил меня старик. - А я лишь могу добавить, что ряд высокопоставленных лиц надеются на Ваше чувство долга.
- Аминь! - съязвил я. Старик хмуро на меня взглянул, встал и, не прощаясь, ушел. И пока я размышлял о потерявшихся хороших манерах Кривицкого, его место занял неслышно подошедший коротышка с чемоданом.
- Да какого дьявола! - вскричал я, обнаружив нового соседа по лавочке.
- Простите, сэр, - искренне смутился новый незнакомец, чем не мало меня позабавил. Он здорово походил на детскую мягкую игрушку. На такого человека сердиться было невозможно.
