— Я больше не муж Паулы, Джордан. Нас развели. Все кончено.
Молодая женщина моргнула.
— А как же?.. Неужели?..
— Ты о беременности Паулы? — Филип засмеялся. — Это было наглой ложью.
— Не может? Но ведь вы…
— Да, мы были мужем и женой, но в последние три месяца смотрели друг на друга как на заклятых врагов, спали частенько вообще в разных комнатах, — поняв, о чем она, пояснил Филип. — Наш брак был серьезной ошибкой, Джордан. Теперь все наконец-то стало на свои места и я безмерно счастлив.
— Подожди-ка… — Джордан, по-прежнему ничего не понимая, покачала головой. — Я окончательно во всем запуталась. Паула сказала… — Она запнулась, но, сообразив, что Филип в самом деле обо всем уже знает, продолжила смелее: — Паула сказала, что отношения у вас испортились совсем недавно. И она сильно раскаивается в том, что с самого начала повела себя неправильно. Что же касается беременности… Ты уверен?..
— На сто процентов, — серьезно и многозначительно глядя ей в глаза, ответил Филип. — Я же говорю: в последнее время мы с Паулой вообще не жили половой жизнью.
Джордан слегка нахмурилась и задумчиво прошептала:
— Разве такое бывает между супругами?
Филип с горечью усмехнулся.
— Бывает, уж поверь моему опыту.
— Мы с Аланом, насколько бы поздно он ни возвращался с работы…
Джордан заметила, как напрягся Филип, и, краснея, замолчала. Ему явно было неприятно слышать об их с Аланом отношениях… Значит, он ревнует ее! Она на миг замерла от всепоглощающей радости и добавила, отведя взгляд в сторону:
— Тогда, конечно, откуда же взяться беременности?
Филип вздохнул.
— Забеременеть Паула могла и без моей помощи.
Джордан посмотрела на него.
— Она что, изменяла тебе?
— Да, причем с тем типом, который постоянно у нас ошивался. Французиком…
— Он был и в тот день, — вспомнила Джордан. — С нагловатой девицей, впрочем весьма привлекательной. По-моёму, Джул?
Филип с мрачным видом кивнул.
— Невероятно… — протянула Джордан. — Откуда ты узнал о нем?
— Обнаружил его в спальне, когда приехал поговорить с Паулой о разводе. Она только-только успела разыграть передо мной любящую жену, клятвенно заверила, что после расставания больше никому не позволит даже прикасаться к ней, когда наверху, в спальне, Дюкруа с удовольствием чихнул.
— Боже! — Джордан прижала к щекам ладони. — Тебе, должно быть, ужасно тяжело!
Филип неожиданно улыбнулся.
— Тяжело? Ты что, милая! Я снова вижу тебя, твои глаза, греюсь их светом. Мне не тяжело, я просто безгранично счастлив.
