— Я не согласна на развод, так и знай! — выкрикнула она, немного наклоняясь вперед.
— Тем хуже, — невозмутимо ответил Филип. — Значит, процесс затянется. Я своего решения не изменю.
Он спокойно спустился с лестницы и зашагал к двери. Паула сорвалась с места, подлетела к нему и вцепилась в рукав его пиджака мертвой хваткой.
— Я никуда тебя не отпущу, так и знай! Ты мой муж и обязан быть всегда рядом, заботиться обо мне, хранить мне верность! Ты несешь за меня ответственность!
Спорить не имело смысла. Что-то доказывать, объяснять, о чем-то просить — тем более. Паула была не в себе, все равно ничего не услышала бы. Впрочем, об ответственности она правильно сказала: оставлять ее одну на ночь глядя в столь жутком состоянии было опасно.
Опустив на пол сумку, Филип достал из кармана телефон и набрал номер тещи. Паула была у родителей единственным обожаемым ребенком. Если она нуждалась в помощи, и мать, и отец были готовы примчаться к ней хоть на край света даже посреди ночи.
— Дом Расселов, — послышался в трубке мелодичный голос.
— Каролина, привет, это Филип.
— Мамочка! — завопила Паула, не выпуская из рук рукав мужнина пиджака.
— В чем дело? — вскричала Каролина испуганно.
— Я ухожу от Паулы, — произнес Филип категоричным тоном. — Мы разводимся. Она приняла мои слова в штыки, плачет, почти бьется в истерике. Приезжай, побудь с ней или забери к себе. Я боюсь оставлять ее одну в таком взвинченном состоянии.
— Что произошло? — дрожащим голосом спросила Каролина. — Я ничего не понимаю!
— Мама! Мамочка! — простонала Паула нарочито громко.
— Филип, что с ней? — Каролина явно была в ужасе.
— Приезжай, увидишь, — сказал Филип, начиная терять терпение. Чтобы привести в чувство обеих женщин, следовало действовать по-мужски решительно, и он произнес: — У тебя ровно двадцать минут. Если не появишься, я уйду и Паула останется одна. Время пошло.
— Выезжаю немедленно! — крикнула Каролина, и связь оборвалась.
Разумеется, он не ушел бы, не дождавшись ее. Но если бы стал что-то объяснять, то непременно тоже оказался бы во власти эмоций и не добился того, чего желал…
Каролина влетела в дом через четверть часа. Ее дочь за это время успела еще трижды разрыдаться, раз десять воззвать к совести мужа и чуть не оторвала рукав от его пиджака.
— Девочка моя! Господи! — Каролина бросилась к дочери и принялась покрывать ее заплаканное лицо поцелуями. — Какой кошмар… Что вы не поделили, Филип? — обратилась она к зятю.
