— А если бы можно было вернуть? Просто представьте себе на минуту…
В помещении постепенно стало темно, как в кинозале, когда выключают лампы перед началом фильма. А на стене, как на широком экране, Анна увидела себя — такой, как,она была в тот трижды неладный день. Вот она идет по Тверской (тогда еще улице Горького) в своем светло-сером плаще с погончиками, в руках папка с нотами, она выглядит очень юной, счастливой и чуть-чуть отрешенной от окружающей действительности. Как говорится, «не от мира сего». Анна (а точнее — та девушка, которой она была тогда) слегка улыбается и покачивает головой в такт музыке, которую сейчас слышит только она.
— Помню! Это Бетховен, соната D-dur № 2! Как раз тогда я разучивала эту вещь! Я готовила ее к экзаменам.
Настоящая Анна — та, что стала на десять лет старше, смотрела на экран не отрываясь. Сейчас она снова почувствовала себя той девушкой, у которой все было впереди — у нее еще не было опыта обид и разочаровании, в волосах не блестели серебристые нити, ноги были быстры и легки и не наливались свинцовой тяжестью по вечерам, а главное — ее руки были волшебно гибки и послушны, и левое запястье не уродовали старые шрамы. Она жила только музыкой и пока не успела исковеркать свою судьбу.
А следом за ней идет высокий парень в коричневой кожаной куртке. Это Владик, точно, Владик! Только сейчас он уже не казался ей красивым. Слишком низкий лоб, волосы какие-то сальные… И глаза нехорошие, бегающие. Анна даже удивилась немного: «Как я раньше этого не замечала?» Вот сейчас он заговорит — и вся ее жизнь пойдет по чужой, неверной колее.
— Нет! — закричала она. — Пожалуйста, не надо! Остановите это!
Изображение на экране будто замерло и стало каким-то тусклым, как старая выцветшая фотография. В комнате стало чуть-чуть светлее — уже не полная темнота, а так, полумрак. Где-то совсем рядом Анна услышала вкрадчивый голос Шарля де Виля:
— А если бы вы сейчас там оказались — что бы вы сделали?
Надо же, она ведь почти забыла о нем!
— Я бы прошла мимо и не стала бы с ним разговаривать! — ответила Анна. Она даже удивилась — голос ее звучал так смело, свободно и звонко, как, наверное, никогда раньше. Пройти мимо! Это же так просто. А потом — совсем другая жизнь.
— Вы хотели бы вернуться туда?
И он еще спрашивает!
— Да я бы все отдала за это, — тихо ответила Анна, — Душу бы дьяволу продала.
Анна была вполне образованной девушкой, много читала и нередко изъяснялась книжным языком в стиле романов девятнадцатого века. Но даже она не ожидала такой странной реакции собеседника на свои слова. Он деловито полез в папку, выудил оттуда лист бумаги с каким-то текстом и положил перед ней.
